Легенда о Живых и Мёртвых

— Это что получается, что я не успею даже это… к Хельге сбегать?! Ну уж дудки! Если у вас нет личной жизни, то… Шутка ли, улетаем на пес знает сколько! Вы как хотите, а я так сразу никак не могу убыть. Вы пока грузите вещи на корабль, топите котел и все такое, а я скоро буду, — мастер развернулся и побежал по улице, толкая прохожих. — И не спалите мне ничего, а то я вам!..

Прохор вздохнул и с улыбкой посмотрел на Фрэда.

— Ну что, давай делами заниматься, а то потом этот ухарь нас бездельниками назовет.

Друзья подхватили походные мешки и через приоткрытые ворота прошли во внутренний двор, где всегда наготове стоял летучий корабль…

* * *

Закат сменил голубой цвет на ярко-розовый, из-за леса стал выползать рогатый месяц, словно улыбаясь на прощание солнечному диску. Легкий ветерок помогал огромным пропеллерам, что несли посудину по направлению к Фрилфасту. Воздушное судно бороздило небо уже вторые сутки. Путешественники по несколько раз пересказали все городские слухи, по три раза посмеялись над анекдотами Прохора, который тот услышал от музыкантов. Теперь мастер и его коронованный друг внимали писарю, который не на шутку разошелся после кружки хмельного, рассказывая друзьям свои истории. Что сочинял в библиотеке, когда не был занят с первой фрейлиной королевы, темноволосой красавицей Изабеллой.

— Давным-давно, в далеком-далеком королевстве произошла эта история. Жили-были в темном-темном лесу брат с сестрой. Звали их Карл и Клара. Клара была блаженная, замуж ее никто не брал, а может, причина и не в этом, а в том, что жили они в самой чаще, а там женихов только волки да медведи. Возможно, по той же причине не имелось суженой и у Карла. Так или иначе, жили они вдвоем посреди леса. И вот однажды собрался Карл за дровами и говорит сестре, мол, никому не открывай, я скоро приду. И ушел. Ходил он бродил средь буреломов, собирал сушняк. Крутил вязанки, собирал ягоды грибы и не заметил, как ночь сменила вечер. Пора, думает, домой. Вышел на тропинку и наткнулся на бездыханное тело какого-то бедолаги. Посмотрел по сторонам — никого. Недолго думая, взял и стянул с мертвяка сапоги. Дохляку уже ни к чему, а ему пригодятся. К тому же новые почти, даже каблуки не стесанные. Новьё, считай. Так вот, стянул он обувку, а тело спихнул в заросли орешника. А куда его еще девать, на себе в город тащить? Мол, так и так, господин начальник городской стражи, в лесу нашел. Так тебя же и обвинят, разбираться не будут. Так спокойней. Скинул Карл свои стоптанные бахилы, переоделся в новые, закинул вязанку дров за спину и довольный побрел домой. Идет, никого не трогает, насвистывает себе под нос песенку, вслушиваясь в тишину ночного леса, пинает шишки да мухоморы, попадающиеся на пути. Иногда останавливался, чтоб отдохнуть и полюбоваться своей обновкой. Поставит ногу на каблук и диву дается, любуется, как девка новым платьем. А небо тем временем тучи стали затягивать. Прибавил дровосек шаг, пока луна вовсе не скрылась, и вскоре добрел до дома.

Рассказал он Кларе о своей находке.

«Посмотри, в каких я сапогах!».

А та схватилась за голову, зачем, говорит, снял с мертвяка, есть голова-то на плечах? Примета плохая, быть беде! А тот махнул рукой, поужинал, поставил сапоги возле камина да спать завалился. Храпел так, что птицы из леса в теплые края улетели. А вот его сестре не спалось. Ворочалась Клара, не шел к ней сон, и мигрень одолела. Все твердила девица сквозь зубы:

«Принесет беду твоя обновушка, братец».

Медленно текла ночь, и вдруг кто-то постучал в дверь, да так сильно, что петли завыли. И раздался с той стороны голос заунывный.

«Открывай дверь добром!».

И ветер вторил голосу эхом.

«Я пришел обратно получить то, что смел ты ночью утащить!».

И ветер не унимался, повторял за неизвестным.

Тут Клара стала метаться по дому, крича, что есть мочи.

«Изыди! Изыди, нечистый!».

Тут проснулся и Карл. Недолго думая, он схватил топор и выскочил за порог босиком и в одном исподнем. Дровосек носился вокруг дома, размахивая колуном, но так никого и не нашел. Основательно устав и запыхавшись, дровосек вернулся в дом и замер на пороге. Топор выпал из его руки, отрубив Карлу палец, но тот этого даже не заметил. Все его внимание было приковано к камину: там, обутая в те самые сапоги, что совсем недавно принадлежали неизвестному дохляку, лежала его сестра. Бездыханная и бледная, аки сама Смерть. Подбежал брат к сестре, упал возле ее тела на колени и горестно зарыдал, содрогаясь всем телом. Так и умер. Вот такие дела, — закончил свое повествование Фрэд.

— И как теперь спать?! — всплеснул руками Даниэль. — Нагнал жути. Ты можешь что-нибудь веселое придумать? Это что же получается? Если я найду на улице кошель, его теперь и брать немоги? Глупость какая. Я, пожалуй, сегодня на палубе лягу, в каюте как-то не по себе. Вечно там что-то скребется, пищит и спать мешает, а тут воздух свежий и все такое.

— Это ж все неправда, — смутился Фрэд.