Легендарные разведчики - 2

Побег Гая в Москву тем более удивителен, что в середине 1930-х годов он вместе с Энтони Блантом, «четвертым» из «Кембриджской пятерки», побывал в СССР. И обоим Советская Россия не слишком понравилась. Эрмитаж, культурные ценности, относительно доступные для народа, беседы со знаменитыми и тогда еще не сгинувшими в сталинских чистках революционерами Николаем Бухариным и Осипом Пятницким… И в то же время — тяжелые условия жизни, убогий, совершенно неустроенный по западным понятиям быт, и близко не сравнимый с британским, отсутствие привычных продуктов и одежды в магазинах. И, главное, советская бюрократия и уже так явно насквозь друзьями увиденный и распознанный культ личности отвратили обоих. Не случайно разоблаченный после побега Гая и Дональда Блант на предложение советского куратора бежать в СССР ответил решительным отказом.

Как могло понести в 1950-х в Москву Берджесса, неплохо знакомого с советской действительностью — полнейшая загадка. Ее уже не разгадать. Известно, что молодой советский связник в Лондоне «Питер», он же Юрий Модин, еще в 1950 году по поручению резидента напрямую спросил Гая, как он смотрит на возможный переезд в СССР. Тот ответил, что никогда бы не смог жить в России. Зачем и почему он изменил свое решение 25 мая 1951 года?

А уж как подвел он совсем близкого друга Энтони Бланта, вроде бы соскочившего с подножки разведпоезда и после войны назначенного королем Георгом VI хранителем художественных галерей Его Величества. Ну а Кима Филби Берджесс просто толкнул в лапы британской контрразведки. Того самого Филби, который, рискуя репутацией и нарушая все правила конспирации, поселил запившего-загулявшего друга Гая в своей вашингтонской квартире. Вроде бы от греха подальше. Но Берджесс согрешил по-крупному.

По свидетельству Руфины Ивановны Пуховой-Филби, Ким так до конца дней своих и не простил Берджесса. Филби повторял: «Если бы не Гай, я мог бы работать, никаких подозрений против меня не было». Но когда Берджесс исчез вместе с Маклейном, британская контрразведка сразу же взяла Кима Филби в клещи.

Неужели непонятно было, что выпивохе и гомосексуалисту Гаю с его экстравагантными замашками было не прижиться в Москве? Без всяких сомнений, из этой тройки, в Союз бежавших, Берджессу в СССР пришлось сложнее всего. Да и КГБ с ним хлебнул вдоволь. А как могло быть иначе? В разговорах с Руфиной сам Филби потом вспоминал, что и в бытность дипломатом Гай привлекал к себе избыточное внимание. Чего стоило хотя бы его купание в белом выходном костюме под душем прямо во время чинного посольского коктейля. Гай вежливо втолковывал пристыдившему его Филби: «И что такого? Мне было жарко».

Представьте подобное в Москве при строжайших сталинских нравах 1950-х. Вот и я тоже не могу. Но, по воспоминаниям некоторых уже ушедших свидетелей, Берджесс позволил себе нечто подобное и в Москве. Когда Маклейн с Гаем были возвращены в столицу из Куйбышева, их стали приглашать в представительства некоторых социалистических стран. И Берджесс на приеме в посольстве КНР помочился в камин прямо на глазах чинных гостей.

Это с одной стороны. А с другой — какой английский контрразведчик смог бы выявить вот в таком гее Гае русского агента?

В СССР Филби, прибывший в Одессу на сухогрузе «Долматов» в январе 1963 года, и Берджесс, умерший 19 августа того же года в возрасте пятидесяти двух лет, не встречались. Не успели. Возможно, время сгладило бы обиду. Но Берджесс, скатившийся в алкоголизм, ушел рано.

Разведчик и писатель Михаил Петрович Любимов рассказывал мне, что в последние годы московского бытия Берджесс, несмотря на все запреты и приказы начальства с Лубянки, искал и нашел себе постоянного партнера: слесаря-водопроводчика, чинившего унитазы. А еще этот умелец бренчал на гитаре и неплохо пел песни собственного сочинения. С ним потомственный дворянин, сын английского адмирала жил в беспробудных пьянках и полном согласии. Обоим на этом свете терять было нечего.

Постараюсь объяснить, почему Ким Филби не пришел к нему на похороны. Некоторые считают, будто был смертельно обижен. Был, но причина не в этом. Другие говорят: запретили начальники с Лубянки. Тоже не так, хотя гораздо ближе к истине. Руфина Ивановна говорит, что Киму о кончине Берджесса просто не сообщили. Скрыли. Иначе бы он обязательно пришел попрощаться.