Легендарные разведчики-3

— Понял, в чем тут загвоздка. Радиограммы расшифровали?

— Сейчас расскажу. Уже в конце 1950-х годов мы получили информацию: советский шифр, перенятый нами, разгадан англичанами, и западные немцы в курсе. Дешифровки находятся в Службе по защите конституции. Они имели опознавательные номера, группы цифр. То есть эти расшифрованные радиограммы уже можно было разложить, что называется, по папкам получателя. Мы совершенно изменили шифр, и с того времени никаких новых дешифровок не было.

— Но почему вы оставили Гийома в самом пекле? Ведь он ходил уже по лезвию…

— Мы проанализировали все радиограммы, посланные разным агентам. Решили, что для Гийома они опасности не представляют. Да и в деле его, которое мы просматривали, не было никаких пометок о посланных поздравлениях. Прошло почти двадцать лет, время работало на нас. Но работник западногерманской контрразведки, который обнаружил в телефонной книжке фамилию Гийома и знал, что существуют какие-то подозрения по поводу действующего в Социал-демократической партии агента с фамилией на букву «Г», однажды обратился к своему коллеге из другого отдела. У того имелись разложенные по папкам расшифровки, но фамилия получателя еще не была установлена. Сравнили поздравления с датами рождения сына и жены Гийома. Тут все и стало ясно. В апреле 1973 года начальник ведомства по защите конституции уже знал точно: Гийом и его жена — наши агенты. И 29 мая 1973 года доложил об этом в присутствии начальника бюро Клауса Кинкеля своему министру Дитеру Геншеру.

— Забавное сочетание — оба занимали впоследствии пост министра иностранных дел.

— Но в юридическом плане, перед судом это вряд ли послужило бы доказательством принадлежности Гюнтера Гийома к нашей разведке. И тогда было решено оставить Гюнтера у Вилли Брандта.

— Зачем? С какой целью?

— Чтобы затем оперативными методами получить доказательства его шпионской деятельности.

— Контрразведчики сурово подставляли своего канцлера.

— Согласен. И держали Гийома в советниках целый год. А когда Гийом с братом поехал в отпуск в Скандинавию, то там они и задержали Гюнтера с секретными документами. Во время судебных разбирательств как раз они фигурировали на его процессе. Между прочим, на моем тоже. Но истинная причина провала — наш недосмотр по расшифрованным радиограммам.

— Быть может, я ошибаюсь, но этот же разгаданный англичанами шифр в последние годы Второй мировой войны вывел американцев на сеть советских атомных агентов.

— Шифр в разведке — это важнейшее. Не углубляясь сейчас в подробности, я все же замечу, что и антифашисты из «Красной капеллы» были схвачены из-за дешифровки радиосообщений. А Гийому поначалу пришлось в ФРГ сложно. Как наладить семейную жизнь так, чтобы она не вызывала подозрений у окружающих. У него возникали конфликты с женой, не всегда она его понимала. А сколько упреков он услышал от сына. Парню было уже шестнадцать-семнадцать лет: он крайне левый, входил в Союз этой левой молодежи. И больше того: считал отца правым консерватором, предателем и так далее.

— А нельзя ли раскрыть в этой беседе и еще одного вашего выдающегося сотрудника под оперативным псевдонимом «Топаз»? О нем в последнее время все больше вспоминают, называя гением разведки.

— Время «Топаза» еще не настало. Да и настанет ли? Боюсь, что если и настанет, то очень, очень не скоро.

— Что ж, отложим на следующую пятилетку.

— Или гораздо дальше.

— Согласен. Расскажите, ведь это можно: как все-таки ваши разведчики-нелегалы проникали в чужие страны?

— По-разному. Давайте о случае совсем не типичном. Наш нелегал ушел из ГДР на Запад под своей фамилией. Вот у кого необычнейшая судьба. Этот человек, будем именовать его В., служил в войсках СС.

— Ничего себе!