Легендарный

Еще немного поворочавшись, я поудобнее устроилась на плече парня. Утром рука у него однозначно будет болеть и онемеет от моей тяжести. Хоть маленькая, но месть. Но признаться, этот Эш весьма необычен. Будь он хотя бы на года три старше и правда закрутила бы с ним роман. Несмотря на свой возраст он необычайно умен и рационален. Не гений конечно, но уже больше, чем заурядный мальчишка. В одиночку собрать и систематизировать информацию о легендарных покемонах. И еще умудрился обзавестись весьма подозрительными связями. Кто мог сообщить ему о Клайфери и Лунном Камне? И еще странная невосприимчивость к ментальным воздействиям. У меня самой ноги подкосились, а он даже не почесался. Монстр какой-то. Нет о таких псиониках ходили слухи, но я не верила в их правдивость. А если прибавить к этому нерядовую способность располагать к себе покемонов и легко понимать их «Речь», понятно, почему он заинтересовал мое начальство. И подозреваю, причины были не только в вышеперечисленном. Дело парня отнесли к классу S+ и даже мне без особых распоряжений не получить доступ к досье.

Однако если мыслить логически и вспомнить о его стремлении увидеть Первопокемонов, возможно он как-то связан с Избранными. О последних ходило много слухов, но к правде был допущен только ограниченный круг лиц. Достоверно сообщали только, что такие люди могли проходить барьеры защищающие обиталища Первопокемонов. Если предположить, что Эш Избранный, то я в полной ж**е. Ну Ванесса, готовься. Вернусь, расскажу шефу о всех твоих прегрешениях. Подстав я не прощаю. Одно дело знать, на что иди и другое вот так. Рррр. А теперь спать, спать…

Где-то на стыке пластов межреальности. Эш.

Алукард сидел в центре круглой комнаты, а все пространство вокруг него было заполнено висящими в воздухе схемами и графиками. С момента его «похищения» прошло уже два года. Получив доказательства вины Старейшин, молодой псионик, окончательно осознал, что среди своей расы ему делать нечего. Семья погибла, а несколько друзей и отряд подчиненных? Подчиненным найдут другого командира, а друзья… врядли они заслуживали этого звания. Ведь никому из них мужчина не доверял окончательно. Поэтому Алукард поколебавшись, все же принял предложение Хроноса. Именно так, попросил называться себя Мью, с которым он общался в первый день прибытия в цитадель. Просто образ заменяющий О-бакэ имя, был невероятно сложен. Запах, звук, ощущения, динамика движений, объем и еще дикая смесь эмоций. Именно так псионик воспринимал образ-имя Мью. Конечно за месяц, Алукард все же запомнил всю эту комбинацию, но предпочитал называть своего компаньона предложенным прозвищем.

Просидев неподвижно около получаса, Алукард усилием воли погасил все схемы и графики и поднялся на ноги. Почесав тыльную сторону левой руки с вживленным кристаллом анохроста, мужчина отправил Хроносу зов.

— Уже закончил анализ данных? — розовый тушканчик материализовался сбоку от псионика, — твое мнение по проекту «Дети»?

— Противоречивые, Хронос, противоречивые, — мужчина вздохнул и неспешно двинулся в сторону выхода их комнаты, — вживленный анахрост прижился, но затормозил развитие пси-способностей. Думаю, когда кристалл окончательно рассеется, их сила запечатается и больше не будет расти вообще.

— Хм, — О-бакэ перевернулся к верху лапками, летя перед лицом Алукарда, — ты сам понимаешь, что это малая цена за ментальную устойчивость. Теперь частота их энергетических колебаний будет постоянно меняться, при этом подобрать алгоритм изменений нельзя. Они абсолютно случайны. А когда энергоструктура кристаллов анохроста сольется с носителями, эта особенность будет передаваться еще и по наследству. Полный успех первой фазы.

— Но ведь мы отобрали у детей свободу выбора, — тихо произнес Алукард выйдя из комнаты и взлетая на следующий уровень, — я уже в который раз задумываюсь о правильности нашего решения.

— Сомнения говорят, о том, что ты все еще не стал слишком самоуверенным, — Хронос приземлился на плечо Алукарда, — а дети. Ты сам знаешь, что мы подобрали их на месте разрушенных городов. Их участь — голодная смерть. Мы дали им другую жизнь, новую жизнь. Нельзя угодить всем. Порадовав одних, мы огорчаем других. Только ты сам сможешь решить, что важнее для тебя. Два десятка детей или судьбы миллионов.

— Я знаю, что мне важнее, — мужчина недовольно блеснул своими глазами, — но я не хочу уподобляться Старейшинам. Бесчувственно смотреть на смерти сотен, что бы спасти миллионы.

— Так не смотри, — Мью снова взлетел в воздух, коснувшись лапкой, груди Алукарда, рядом с сердцем, — сохрани все здесь. Своих врагов и друзей. Никто не заставляет тебя становиться холодным и бесчувственным. Сохрани максимально возможное число жизней, приложи все усилия.