Легенды Арбата

И, переполнившись восторгом, сын гор ненадолго отплывает туда, где журчанье струй в тиши и прохладе настраивает на умиротворяющий лад. В туалет, то есть.

(— А вот и он, — проговорил Яша-2, неуверенно озаряясь.

Друзья осознавали ситуацию.

— Ну что — пробуем?.. — не всерьез спросил Нюма.

— Чего пробовать?! Трясти надо! — шепотом закричал Яша-1.

— Возможно, Бог есть, — умиленно сказал Яша-2, — и возможно даже, у него есть слух. И он внял нашей молитве...

Покорный слушатель всегда вызывает расположение поэта. Молчит — значит понимает.

— Только говорили — и вот. Если не он — то кто?

— Да может он неграмотный вообще? Альпийский козопас?

— Дурак ты? Если может прочесть слово «ресторан» — грамотней чем надо.

— А, попытка — не пытка, Лаврентий Павлович!) Их абрек вернулся, в подражание Нюме цапнул официантку, получил шлепок по рукам и (для чужих) краткий пинок в голень, и обескураженно сел:

— Слушай, как ее позвать, понимаешь?..

— Слушай внимательно, — строго сказал Яша-Раз. — Ты грамотный?

— У меня образование, — с достоинством ответил горец.

— Ну-ка скажи, как на твоем языке будет река? Руслан сказал. Воспроизвести по-русски друзья не

смогли.

— А луна?

— Небо? Мать? Друг?

— Оружие? Битва? Могила? Храбрость? Семантические ряды сыпались, как кубики из дырки

в мешке со словарным запасом великого и могучего. Это приняло характер игры:

— Любовь? Целомудрие? Верность? Смущение?

— Старик? Дом? Поле? Колосья? Дерево?

— Ручей? Гора? Облако?

Поэтический лексикон слетал и кружился, как золотые листья с волшебного деревца Страны Дураков.

— Жизнь? Смерть? Добро? Зло?

— Ребя, — заключил Яша-Два, — он знает все слова.

— Знаю, — подтвердил Руслан.

— А написать их можешь?

— На чем?

— На бумаге!

— Конечно.

— Без ошибок? — въедливо допросил Нюма.

— Заткнись, идиот! — застонали два Яши. — Давно тебе корректор нервы не мотал?

— Подумаешь. Всего-то надо две тысячи слов, и хватит для их стихов.

— Значит, так. Руслан! Ты хочешь стать поэтом?

— Самым знаменитым поэтом на всем Кавказе! — уточняет Яша-2.

— Тогда бери еще бутылку коньяка КВВК, — приказал Нюма. — Сейчас мы тебе все объясним.

Они пинают друга под столом и бьют кулаком в плечо.

— За н а ш у победу! — ревет Нюма, и никто не обращает внимания, потому что двенадцатый час, и рев этот нам привычный. К полуночи литератор голосист, как леший на шабаше.

Они сблизили головы над столом и с оглядкой умерили голос:

— Слушай внимательно. Мы — пишем стихотворение. Ты — переводишь его на свой язык. Своими словами, как умеешь, — это не важно. Потом ты публикуешь его дома. Мы научим как. Позвоним кому надо. Ты только переведи и принеси. А потом мы сразу печатаем его на русском языке в московском журнале!

— Мы составляем из таких стихов книжку. И ты подаешь ее на своем языке в свое издательство. Какой у вас свой самый крупный город?

— Махачкала-а... — протянул с облаков Руслан.

— Махачкала! Гениально! Лучше бы Ханты-Мансийск... ну ладно уж.

— Слушай, чувачок, а ты не чеченец? И не балкарец? Не ингуш? Ну слава богу. А то с репрессированными народами есть трудности. Лучше всего, когда о твоем народе вообще раньше не слышали.

По лицу Руслана было видно, как он молча проглатывает обиду за свой маленький гордый народ, о котором вообще не слышали.

— Зато теперь про твой маленький гордый народ узнают все, — великодушно пообещал Яша-2. — С великого и могучего русского языка — переведут на все языки!

Нюма пояснил:

— Как только твоя книга выходит в Ханкале... что? — в Махачкале, — еще бы не вышла! народу нужен поэт! — мы сдаем ее в московское издательство!

— А у него план по расцвету малых народов при социализме!

— И ты, как представитель малого народа, создающий его литературу, автоматом выставляешься на... Ленинскую премию!

— Которую мы честно делим на четыре части, и ты получаешь столько же, сколько мы!

Остапы вытерли свои благородные лбы.

— Ленинская премия — это сколько? — практично спросил кандидат в лауреаты.

— Вы на него посмотрите. Тебе хватит. Сто тысяч рублей устроит? Двадцать пять — тебе.

Материальная сторона вопроса правильно подействовала на молодого, но кавказского человека. Теперь перед ними сидел бизнесмен и партнер. Бизнесмен прикидывал, в чем прикол и можно ли сорвать больше. Партнер деловито спросил:

— А стихи где?

— В Караганде! — хором ответили поэты. — Стихи завтра. Ну так как, Руслан?

— Я не Руслан.

— То есть? А кто?

— Я Расул.

— А почему сказал — Руслан?

— Вы не расслышали.

— А чего ж не поправил?

— У нас не принято поправлять старших. Невежливо.

— Один хрен, Расул. Фамилия твоя как?

Вот так появилась на свет знаменитая некогда книга стихотворений аварца Расула Гамзатова «Высокие звезды», получившая в 1963 году Ленинскую премию, а сам Гамзатов — орден Дружбы народов и скорую мировую славу. Переводчики Яков Козловский, Яков Хелемский и Наум Гребнев стали маститыми и состоятельными, вошли в реестр поэтического мира, а националы стояли

к ним в очередь со своими подстрочниками подмышкой.