Легенды бандитской Одессы

То же продолжалось и в декабре 1917 года: не прекращались винные погромы и перестрелки гайдамаков с красногвардейцами, в которых погибли 23 человека. Для криминального мира в целом и Япончика в частности декабрь стал месяцем удачных «эксов»: у купца Карского они забрали только бриллиантов на 500 тысяч; напав на дачу Сухомлинова, унесли с собой немало ценностей; налет на кассу мыловаренного завода принес им 40 тысяч рублей; а в магазине Тоскано бандиты похитили товаров на 200 тысяч. Кроме того, были ограблены кожевенный завод Шаца, военный склад на Дальницкой, а также предприниматель Кухта, вследствие чего Япончик и его люди стали богаче еще на 60 тысяч рублей. Но над головой бандитов, пока еще почти незаметные, начинали сгущаться тучи…

Тучи разразились громом, когда украинский комиссар Одессы создал летучие отряды по борьбе с бандитизмом. Это были уже серьезные силы, к тому же располагавшие лошадьми, мотоциклами и даже автомобилями. Уже в конце года летучий отряд провел грандиозные облавы на Косарке, Молдаванке, Пересыпи, Сахалинчике. Удалось арестовать несколько сотен бандитов. Впрочем, их затем освободили, причем достаточно быстро…

Пятого января 1918 года в результате забастовки рабочих электростанции вся Одесса осталась без света. Грех было этим не воспользоваться — и банда Япончика, с немалой выгодой для себя, прошлась по буржуазным кварталам.

А через 10 дней в Одессе начались настоящие уличные бои, которые много позже назовут «одесским Октябрем». Жертвы с обеих сторон составили около 130 человек убитыми, а ранено было более трех сотен одесситов. Каждая из сторон находилась в полной уверенности, что защищает «светлое будущее простого народа». Вместе с подобными ей формированиями большевиков, левых эсеров и анархистов дружина Япончика участвовала в уличных боях за Молдаванку, штаб округа и вокзал.

Шли бои, царила послевоенная неразбериха. Арестанты, оказавшиеся на свободе, десять дней держали город в страхе. «Одесская революция» закончилась тем, что уголовники напали на регистрационное бюро милиции. В огне погибло 16 тысяч карточек на преступников Одессы, в том числе и досье Мишки Япончика и его дружков, собранные за долгие годы их деятельности. Впрочем, весьма вероятно, что Япончик с самого начала нацелился на регистрационное бюро и воспользовался для уничтожения документов первой же возможностью. Позже сведения о жизни Мишки до 1918 года собирали по крупицам, использовали подшивки дореволюционных газет, воспоминания, обрывочные документы гражданского архива. И нет никакой гарантии, что собранные сведения о нем являются подлинными. Переписывать историю стали не вчера. И даже не в этом тысячелетии. Ведь неведомо, кто был автором, к примеру, уцелевших документов гражданского архива.

После падения Центральной Рады и провозглашения Одесской советской республики с собственным правительством — Совнаркомом — еврейская боевая дружина Япончика стала частью Одесской советской армии, вошла в резерв правительства и командования и получила государственное содержание. После «одесского Октября» и сам Михаил (уже не Мойша и не Моисей) Винницкий превратился в прославленного революционера; руководство «красной» Одессы всячески привечало его.

Как бы в ознаменование этого в начале 1918 года самым грандиозным образом была отпразднована свадьба Япончика и некой Цили, работавшей на фабрике Жакко. Сотни гостей плясали «семь сорок» в помещении танцклассов Двойреса, где проходило торжество. Вскоре у молодой пары родился ребенок — девочка, которую назвали Адой. Отметим сейчас, что в 1923 году супруга Япончика эмигрировала из России и поселилась во Франции, где дожила до глубокой старости.

Впрочем, Япончик отнюдь не остепенился, став семейным человеком: и при Одесской республике он продолжал реквизировать добро «на нужды армии и революции». С помощью анархиста Рыта Мишка пытался контролировать «Союз безработных» Одессы. Именно он придумал оригинальный лозунг «Все дома — безработным! Вся власть — безработным!». Этот союз насчитывал около 25 тысяч членов, причем половина из них принадлежала к деклассированным элементам: это были уголовники и босяки, вовсе не желавшие честно трудиться, а если прибегнуть к более поздним формулировкам, можно сказать, что им это было «западло», то есть не по чину.

В феврале в Одессе появился «красный диктатор» Муравьев, который пытался ликвидировать местную преступность, но тем не менее достаточно быстро наладил связи с Япончиком и Яшкой Зайдлером — командиром Первого отряда анархистов-террористов. И все же банде авантюристов, прикрывавшейся революционными лозунгами, не удалось удержать Одессу под своей властью.