Легенды Бенсонс-Вэлли

— Я хочу поблагодарить вас за ваше мужество. Ваши усилия были не напрасны. Министр согласился отменить систему пособий продовольствием и организовать общественные работы для улучшения положения безработных. Сегодняшний день долго будут помнить.

Демонстранты, обрадованные, захлопали в ладоши. Они начали поздравлять друг друга. Но мысли Эрни по-прежнему были сосредоточены на мятных конфетах. Лэмберт требовал быстрее покончить с формальностями, с надзирателем он разговаривал подчеркнуто небрежно.

Надзиратель достал несколько белых мешков и стал вынимать из них вещи и возвращать арестованным.

— Мы склонны рассматривать это как мелкий проступок, мистер Лэмберт, — сказал он. — Нам звонили со Спринг-стрит. Десять шиллингов залога за каждого, и в суд являться не надо.

С этими словами он вывалил на стол груду мятных конфет, затем вторую. Конфеты возвышались, как две пирамиды, часть их посыпалась на пол.

— Двое из ваших клиентов — сластены, мистер Лэмберт, — произнес надзиратель с хитрой усмешкой.

Заключенные разобрали свои вещи,

— Чьи эти конфеты? — спросил надзиратель.

Эрни взглянул на Дарки, который вышел вперед и начал рассовывать конфеты по карманам. Эрни постоял несколько мгновений в нерешительности, потом стал делать то же самое. Дарки стал раздавать мятные окружающим, сопровождая угощение похвалами необыкновенному вкусу конфет. Эрни молча забрал свою долю, слишком подавленный, чтобы угощать других.

Когда они вышли из тюрьмы, над городом спускалась ночь. Темнота словно старалась скрыть страдальческое выражение лиц прохожих. Лэмберт спросил, не нужны ли кому-нибудь еда и кров на ночь.

— Я схожу посмотрю, нет ли там, в сквере, моей скатки, — сказал Дарки, обращаясь к Эрни.

Тепло попрощавшись с Куином, они вновь пошли по той же дороге, по которой демонстрация двигалась на Спринг-стрит.

— И след простыл! — огорчился Дарки после того, как они осмотрели все вокруг здания парламента. — Хоть бы ее нашел какой-нибудь бедняк, которому нужны одеяла.

Дарки приложил руки ко рту рупором и начал с остервенением ругаться:

— Паршивцы! Сукины дети!

Ответом было только молчание ночи.

Они устало поплелись вниз по Бурк-стрит-хилл. Дошли до почты. Похожие на привидения люди приютились в тени колонн — этим убежищем они могли пользоваться до полицейского обхода.

— Ах ты черт! — вдруг обрадованно воскликнул Дарки. — У меня ведь где-то есть два шиллинга!

Он обшарил карманы и с трудом нашел монету.

— Едва нащупал ее из-за мятных! Хорошо бы пропустить кружку пива! Что скажут через сто лет о дурацком обычае закрывать пивные в шесть часов?

— Я бы лучше поел, — откликнулся Эрни.

— Возьми мятную.

— В жизни больше не дотронусь до мятных! — с жаром ответил Эрни.

— А что бы ты съел?

— Слопал бы червивую лошадь, лишь бы к ней был соус!

— Я знаю, где в Мельбурне можно отлично поесть за девять пенсов, — сказал Дарки. — Да здравствует Том Роджерс! Пусть он живет долго и умрет счастливым.

Дарки повел Эрни по направлению к Куин-стрит. Перед слабо освещенным одноэтажным зданием он остановился. Кафе «Эму». Обед из трех блюд — девять пенсов. Дарки открыл дверь, и они вошли.

Все места были заняты, за столами сидели бедно одетые люди. Некоторые из них обедали только раз в неделю — в пятницу вечером. Кафе «Эму» было мечтой голодных и бездомных.

Дарки и Эрни нашли столик с одним свободным стулом; на втором, заканчивая обед, сидел старик, знававший, видно, лучшие дни: пальто на нем было рваное, но из дорогой материи. Уходя, он взял с вешалки мягкую шляпу.

— Позволю себе рекомендовать вам гороховый суп, — сказал он Дарки, поклонившись. — Рекомендую также мясо и яблочный пирог.

— Возьми мятную, друг, — произнес Дарки, протягивая старику пригоршню конфет.

Тот, преодолевая свою приверженность к правилам хорошего тона, с достоинством взял леденцы. Потом изящным движением надел шляпу и направился к кассе.

— Вот чудак! — удивился Дарки, взглянув в меню. — Здесь же больше и выбрать-то нечего!

— Это он, наверно, для солидности, бедняга, — заметил Эрни. — И чего можно ждать за девять пенсов?

Они были так голодны, что с жадностью набросились на суп. Им было не до хорошего тона. Они ели, громко чавкая.

— Мы купим билеты по три пенса и доедем до Саншайна, — сказал Дарки, доев мясо и обтирая кусочком хлеба тарелку. — Там останавливается балларатский товарный; говорят, на него сесть зайцем легче легкого…

Покончив с яблочным пирогом и чаем, они вышли из кафе и зашагали на станцию, что на Спенсер-стрит, а оттуда электричкой добрались до Саншайна. Здесь без всяких приключений они сели на товарный и вскоре мчались безлунной ночью по равнине в Бенсонс-Вэлли, довольно удобно устроившись на ящиках с суперфосфатом.

Было прохладно и очень не хватало одеял Дарки. Путешественники молча прижались друг к другу. Эрни забыл обо всем, даже о мятных конфетах, предвкушая благополучное возвращение домой.

— Мы спрыгнем, когда поезд замедлит ход около моста Мэлдон-Уэйр, — сказал Дарки. — Это самое трудное. Как только почувствуешь землю, расслабь мускулы и катись!