Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

— Там жил один рыцарь, у которого было все: жена, двое детей, богатство, скот. Все, что угодно. По своему богатству он обходил некоторых элукаров, будь уверена. Как-то раз в Алос-Элед приехал король. Было это давно, ещё до начала войны. А повод был важный. Эрл Алос-Эледа устраивал грандиозный турнир в честь свадьбы своего единственного сына, были приглашены многие рыцари, в том числе и наш рыцарь. Турнир шёл два дня, прошло много заездов и сражений, и до финала дошёл наш рыцарь. Он был горд, он играл с публикой, он красовался и наслаждался собой. До финала так же дошел некий рыцарь, который назвал себя Честь Короля. Громкое имя, тебе не кажется?

Последние слова Мартон процедил сквозь зубы.

— И в последнем заезде, Честь Короля спешил нашего рыцаря, тот упал и сломал себе руку, а его шлем слетел. Все его лицо было в грязи и конском навозе. Толпа рукоплескала, вопила, свистела. Король встал, все замерли. Он поздравил победителя, это была высокая похвала для него. А наш рыцарь, весь в грязи и конском дерьме, отправился в свой шатёр, но его остановили. Король сказал: «победителю высокие похвалы, а проигравшему, ничтожнейшее унижение». И засмеялся. Он был пьян, ему было весело, он смеялся как безумец. Само собой, этот человек подмял под себя половину Гарсариона. Они сидели там, на высокой трибуне, он и эрл Алос-Эледа, шептались, как старые подружки. А потом король сказал, что наш рыцарь больше не рыцарь, и что он хотел бы, чтобы рыцарь стал его слугой во дворце. Рыцарю это не понравилось, он возразил королю. И тогда король изменил решение. Король захотел, чтобы рыцарь был не слугой, слишком много чести, он захотел, чтобы он стал шутом. У рыцаря отобрали все, отослали в столицу и одели в шутовской костюм. Его жена ушла, забрав детей, потому как быть женой шута было ей не по чину. И наш рыцарь остался шутом, изъедаемый чувством несправедливости и жаждой мести. Вот, что такое несправедливость, Санни.

— Мартон, — выдохнула Саннэфея. Она уже позабыла о своей печали. — Неужели… о боги, неужели это… правда? Это ведь ты?

— Тот самый рыцарь, который стал шутом, — грустно улыбнулся Мартон. — Смешным шутом Дакки из Дуброна, который развлекает публику на торжествах своего хозяина.

— Мартон, я не знаю, что сказать, это просто немыслимо. Ты был рыцарем, у тебя было своё владение, а король…

— Король и его гнусная семейка сделала нам обоим много гадостей. — Мартон приблизился к принцессе. — Много всего. Но будь уверена, они за это поплатятся. Придёт и их черёд.

Саннэфея обратила внимание на то, что лицо Мартона было слишком близко, только сейчас. Она смотрела в его глаза.

— Они поплатятся, и нам с тобой больше никто не будет угрожать.

Мартон поцеловал Саннэфею. Она не стала сопротивляться, сама не знала почему. Она не видела в Мартоне любовника, для неё он был другом и этот его шаг совершенно ее сбил с толку. К тому же, сейчас ей было очень его жаль, да и недавнее эмоциональное потрясение не давало ей маслить трезво.

Мартон, не отрываясь от ее губ, повалил ее на кровать, нежно схватил за грудь. Саннэфея уже точно не могла больше не сопротивляться.

— Мартон… — прошептала она, когда он стал целовать ей шею. Все тело сводило, внизу все вспыхнуло. До сих пор к ней не проявляли такой нежности. — Мартон, постой.

Но он не останавливался. Его рука скользнула вниз и задрала платье.

— Мартон! — настойчивей сказала Саннэфея и попыталась выбраться. — Мартон, стой!

Теперь он остановился. В недоумении взглянул на неё. Саннэфея поднялась и села, тяжело дыша. Такого она точно не ожидала. Теперь она не знала, что говорить.

— Я… — начал Мартон, — я… что-то сделал не так? Я сделал тебе больно?

— Нет, просто… боги, что происходит? Мартон, так ведь нельзя, зачем ты…

— Потому что люблю тебя, — уверенно ответил шут.

— Я… я не могу, прости. Не могу. Ты мне очень дорог, правда, ты единственный мой друг здесь, в этом гадюшнике. Но так я не могу, прости меня.

Мартон ещё несколько секунд смотрел на неё, его лицо перекосило. Смесь разочарования и боли.

— Я думал, что у нас все иначе.

Он встал, Саннэфея встала тоже.

— Мартон, ты мне нравишься, ты очень хороший, лучший.

— Да? — больше в его голосе не было той теплоты. — Я ведь тебе доверил самую страшную свою боль. Я посвятил тебе столько времени, а для тебя этого было мало. — Он усмехнулся. — Ну само собой, я не сравнюсь с сэром Вэлианом, в его гвардейских доспехах и его прекрасным личиком.

— Мартон, что ты говоришь?

Шут двинулся к окну и залез на подоконник.

— Мартон! — снова позвала Саннэфея. — Куда ты?

— Я должен закончить одно дело, — ответил он. — И мне очень жаль, что ты не будешь со мной в этот момент.

С этими словами он скрылся.

IV

Делан