Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

Настроение у принцессы сегодня было гораздо лучше. Погода была прекрасной, а она, как правило, влияла на ее настроение сильнее всего остального. Путешествие начинало ей нравиться, несмотря на то, как оно началось. Она сидела позади Вэалина и держалась за него, обхватив руками. Порой она клала голову на его крепкую спину, отчего ей становилось спокойней, в некоторой мере, даже уютней. Постепенно она начинала понимать, что ее нахождение в столице было для неё тяжелым временем, и не потому, что к ней относились как к вещи. Ее жизнь была пустой. Красивая ширма высокой дамы, принцессы, королевской особы, за которой не было ничего, кроме телесного благополучия. Теперь ее мечты, образы жизни, витавшие где-то в потаённых уголках разума, будто бы воплощались в жизнь. Произошедшее в столице стало как глоток воздуха, когда ты долго находишься в душном помещении, что она ненавидела больше всего на свете. Даже гибель людей (правда, в которую она так и не верила) казалась ей не такой серьезной утратой. По большому счету, многие из этих людей превратили огонь ее молодости в пепел.

Теперь впереди была неизвестность, и пугающая, и до жути интересная. Новые люди, события, и самое главное — ее спутник, который заставлял ее сердце биться чаще, а нутро сжиматься. Это ли была не свобода? От всего гнетущего, от состояния пустой стабильности?

Они ехали весь день. Саннэфея несколько раз уснула, отчего на ее лице отпечатались складки плаща Вэлиана. Последний ее мимолётный сон прервал сам гвардеец.

— Никогда не перестану удивляться, — сказал он тихо, когда они вдруг остановились.

Они были в чистом поле травы, по которой бегали легкие волны от ветра, а в дали виднелись холмы, лесочки и реки. Но не это привлекало внимание.

Посреди поля стоял колоссальных размеров постамент, в длину и ширину никак не меньше сотни метров, а в высоту около двадцати. Постамент был создан из огромных блоков камня, которые, хоть и обветшали за долгие столетия, но все ещё крепко стояли на месте. На постаменте стояла гигантская статуя — человек, но без рук. Высоту статуи было трудно определить, но Саннэфея когда-то слышала, что она была около четырёхсот метров в высоту. Человек был одет в доспехи, лицо было прекрасным, а волосы длинными, он смотрел на запад, куда беглецы и ехали. Руки же этой статуи лежали недалеко от постамента, наполовину поглощённые землей и поросшие травой и мхом.

— Хранитель империи, — сказал Вэлиан, немного повернувшись к Саннэфее.

— Отец рассказывал, что его называют Державец.

— Да. Ты знала, что у него есть брат?

— Брат?

— Да, посмотри на его руки, а, не видно ничего… в одной книге я читал, что его руки были простерты на запад, будто бы он держит покрывало. А с другой стороны Гарсариона, в Скараграсе, стоял его брат, смотрящий на восток и так же простирающий руки. Будто бы они накрывали весь Гарсарион покрывалом. Когда-то люди умели строить такие сооружения…

— Их строили авиры, — восхищённо сказала принцесса.

— А потом мы, норады, их всех перебили и остались жить сами по себе.

— Это печально. — Вэалиан дернул поводья и они двинулись дальше. — Как думаешь, есть ещё авиры?

— Их долгое время преследовали и казнили по чем зря. Если они и есть, то скрываются.

— Представь только, если встретить одного из них… ведь они могли жить сотни лет, они могли застать империю и гибель Скараграса.

— Ага. И то, как они допустили пришествие Тени.

Разговоры о чудесах и людях-авирах будоражили девушку. Ей хотелось узнать, что было до ее рождения, как люди жили тогда. И не из книг историков из Орумвайна — услышать, увидеть. Смотря на Державца она боялась представить, что могли люди старых эпох — века Маяков или века Рассвета.

Когда солнце уже близилось к закату, а безоблачное небо медленно окрашивалось в алые цвета, они добрались до трактира «Хмельной жёлудь». Оттуда доносилась музыка и ритмичные веселые песни. На вывеске, где было потертое название трактира, был так же изображен жёлудь, с кривыми глазами и дурацкой улыбкой. Саннэфее понравился юмор. Трактир был в два этажа и стоял посреди небольшого леса. От тракта на север уходила проселочная дорога, судя по указателю она вела в какую-то деревню.

— Думал, что доберёмся раньше, — вздохнул с облегчением Вэлиан.

— Ты бывал тут раньше? — спросила принцесса.

— Да, как-то останавливался. Тут очень даже недурно. Но… я должен снова попросить тебя об одолжении.

Саннэфея напряглась. Ей это до жути не нравилось. Ну почему он не может придумать что-то? Ведь он же мужчина как-никак. Ей совершенно не хотелось отдавать свои украшения.

— Я понимаю, принцесса, — продолжал он, — это очень неприятно. Если хотите, я могу развести огонь, постелить вам…

— На улице? — удивилась она. — Нет уж, это слишком.

— Тогда…

— Да, — отрезала она.

— Хорошо, тогда найдём тут конюшню, дадим спасителю наших ног отдохнуть.

Они спешились, Вэлиан завёл коня в стойло, пристроенное к трактиру. Скакун тут же принялся жадно пить воду из корыта.