Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

— Я не хочу, чтобы ты это делал, — говорила Лиера. — Война! Вот тебе на! Делан, что же такое стало!

— Такова судьба, — бездумно пожал он плечами.

— Я против! Против! Не хочу… но… само собой, меня никто не послушает.

— Ваше мнение очень важно, — вставил своё слово Войцек, обсасывая кость курицы.

— Мам, если сейчас мы не сделаем этого, никто не сделает, — сказал Делан, и ему снова показалось, что мысли это были вовсе не его. — Я вернусь, обещаю. Видишь же, со мной до сих пор все хорошо.

— Если не считать стрелы в живот, — снова вставил Войцек, не подумав. Делан кинул на него укоряющий взгляд.

— Что? — взволновалась Лиера.

— Он так шутит. Все хорошо. Видишь же сама.

Они просидели в крепости до вечера. Делан попросил оповестить всех, кто намерен идти за ним, о сборе на главной площади Дарона. Наконец пришёл час выйти к ним. Солнце через некоторое время уже окрасит небо в алый цвет, Делан вышел на возвышенность, где казнили его жену и других невинных людей Алсогона. Внизу, на площади стояло его «войско» — на пару десятков меньше двух сотен. Они уже были готовы выйти на встречу врагу. Вооружились, жены приготовили в дорогу походные сумки.

Делан окинул взглядом лица этих людей. Молодые и старые, уверенные и испуганные, они готовы были идти за ним и умереть. Потому что верили в него, потому что, как говорили, он в одиночку смог захватить Форпост, хоть это и было неправдой, до большому счету. Сейчас Делан должен повести их за собой, на бой с превосходящими силами, хорошо подготовленными солдатами. Их, простых крестьян и ремесленников.

Он глубоко вздохнул.

— К нам движется враг, — громко заявил он. — Вы уже слышали, наверно. Таллийцы идут к нам из Матариса, они… вооружены, довольно хорошо и… и подготовлены…

Толпа молчала, смотря на него. Сердце забилось быстрее, он не мог подобрать слова. Но вдруг в толпе, прямо под самой возвышенностью он увидел свою мать. Она посмотрела на него с восторгом и страхом, на лице виднелись слёзы.

— Но знаете, — продолжил он, смотря на Лиеру. — Знаете что? Я думаю, что мы сможем затолкать наши копья и топоры им в зад!

По толпе прокатился смешок и пару возгласов.

— Что они делали с добрыми алсогонцами восемь лет? Все вы видели это! Я скажу вам, что это нужно прекратить, и только вы можете это сделать! Сейчас только вы стоите между этими подонками и вашими семьями, только вы можете остановить Талл! Я хочу, чтобы вы пошли со мной, туда, на путь к Матарису, стали со мной против них грудью и сразились! Мы можем погибнуть, да, но мы заберём их всех с собой, что скажете?!

Толпа зашумела, одобрительные возгласы летели со всех сторон. Делан часто дышал.

— Мы поставим на кон все, что у нас есть — наши жизни, и пусть мы погибнем, но после этой битвы каждый ребёнок будет знать наши имена, будет знать, что мы дрались и умирали за свободу Алсогона! — теперь Делан уже закричал во все горло. — Мы пойдём туда, и будем драться, будем драться не жалея себя, будем рвать их на части, потому что мы больше не станем терпеть этих подонков на нашей земле! Как пал Форпост, так падет и Матарис, так падет и Ваттава, и мы поднимем знамя Алсогона! Знамя свободы!

Толпа кричала и свистела, люди начали скандировать «Далан», и «за свободу». А он, трясясь, пошёл к спуску, чтобы стать среди своего войска и повести их на место битвы. В тот миг он не думал о себе, и не боялся. Его сердце горело и он чувствовал пламя, слышал его биение.

Спустившись, он утонул в возгласах и десятках глаз, которые смотрели на него с восторгом и надеждой. Люди расступались, давая ему пройти, как настоящему эрлу. Он не мог не улыбнуться.

Вдруг появились две женщины в заношенных платьях и покрытыми головами. Одна из них протянула Далану камзол белоснежного цвета с гербом в виде башни, над которой горело пламя. По легендам, именно этот геральдический знак был у рода авиров, руководивших освоением этих земель почти тысячу лет назад, и спустя эти годы, он стал гербом Алсогона.

Другая протянула ему белоснежный плащ. Делан взял одеяния и поблагодарил женщин, поклонившись им.

Он направился к восточным воротам, меньшим, чем главные Даронские. Там его уже ждал Войцек с лошадью.

— Главнокомандующий должен ехать верхом, — улыбнулся он. Его щеки скрыли глаза-бусинки, которые блестели от радости. Делан все никак не мог понять, чему все так радовались.

— Я не умею, — ответил Мятежник, взяв в руки поводья.

— Придётся научиться, — пожал плечами его друг.

Делан передал одежды Войцеку, оседлал лошадь и выехал за ворота, неуверенно держась в седле. Наверно, он был все же великоват для лошади. Его войско колонной двинулось за ним.

— Ну вот, — проговорил он тихо. — Теперь я еду на войну. Илиена, — он поднял глаза к небу, — я сделаю все, чтобы отомстить за тебя. Может, мы скоро встретимся с тобой.

Даронский люд, в основном женщины и старики, стоял вдоль дороги и провожал мятежников, кидая им под ноги цветы. Они кланялись Делану, когда тот проезжал мимо. Интересно, они знали, что он вовсе не из знати? Должны.