Легенды и мифы Древнего Востока

Жившие рядом с Ашшуром степные кочевники и горцы вскоре привыкли к ежегодным набегам своих соседей, насколько к этому вообще можно было привыкнуть. Каждое лето они собирали пожитки и заблаговременно угоняли скот и уводили семьи в степные пустоши или в горы, чтобы переждать там очередную опустошительную вылазку ашшурцев. Должно быть, эти люди относились к военным походам ассирийцев с тем же фатализмом, с каким египтяне относились к ежегодным разливам Нила. Однако между этими двумя регулярными событиями была существенная разница: разлившийся Нил оставлял после себя плодородную землю, а то, что оставляли за собой ассирийцы, могло заинтересовать лишь стервятников да гробовщиков.

Военные успехи Ададнерари и Салмансара I только разожгли аппетиты их потомков.

Сын Салмансара Тукульти-Нинурта I ознаменовал первый год своего царствования тем, что разбил 40 царей (и цариц) стран Наири, «кровью их наполнив ущелья и обрывы гор». Это было всего лишь легкой разминкой: вслед за тем царь прошел с огнем и мечом по Эламу, Мари и Северной Сирии, где захватил в плен 28 800 человек — и, конечно, обложил захваченные страны тяжелой данью. Апофеозом его воинских побед стал захват Вавилона, откуда, как вы помните, Тукульти-Нинурта увез золотую статую Мардука. Об этом походе придворные писцы сложили подобострастный эпос в духе «Гимна Шульги».

Вообще Тукульти-Нинурта во многом подражал знаменитому шумеро-аккадскому деспоту. Правда, повышенная скромность не позволила ему по примеру Шульги объявить себя живым богом, зато в новом городе Кар-Тукульти-Нинурта он построил себе роскошный дворец, где специальное святилище предназначалось для визитов к нему бога Ашшура. Надо сказать, что еще начиная с Ададнерари I Ашшур взял за правило каждый год по-дружески навещать ассирийских владык, и Тукульти-Нинурта тоже числился среди его любимцев. Конечно, приемы такого важного гостя требовали огромных средств, да и сам царь привык жить на широкую ногу — оттого военной добычи ему вечно не хватало и его войско почти не сходило с марша.

Другие завоеватели попытались бы наладить регулярную эксплуатацию покоренных земель, но ассирийцы предпочитали попросту перехватывать сырье на важнейших торговых путях. Разбойникам всего мира издавна известно, что, засев с кистенем у дороги, можно обогатиться куда быстрее, чем вспахивая землю и дожидаясь, пока на ней что-нибудь созреет.

Что ж, вначале разбойничий способ неплохо себя оправдывал, но только до поры до времени — скоро Ассирия превратилась в эдакого огромного международного рэкетира, почти полностью парализовавшего месопотамско-переднеазиатские торговые пути.

Наконец обиженная самодержавными замашками Тукульти-Нинурты ашшурская знать составила против него заговор, и царю не помогло даже близкое знакомство с верховным богом: правитель был объявлен сумасшедшим, низложен и вскоре после этого убит.

Вслед за чем, как с горечью отмечают историки, для Ассирии началась полоса упадка. Применительно к данной стране это означает, что ее цари долгое время не совершали походов, в результате которых смогли бы «наполнить кровью врагов ущелья гор».

Зато вся остальная Месопотамия встретила упадок Ассирии глубоким вздохом облегчения — и дышала более-менее свободно до тех пор, пока на ассирийский престол не взошел Тукульти-апал-Эшшара I, известный также под именем Тиглатпаласар I.

Между двумя упадками

«Чтоб ты жил в эпоху перемен!» — гласит старинное китайское проклятье. Как раз на такую эпоху и пришлось царствование Тиглатпаласара I (1115–1077 гг. до н. э.).

Незадолго до этого нашествие «народов моря» смело с лица земли хеттское государство; по микенской Греции прошлись разрушительными волнами племена дорийцев; Египет в борьбе с «народами моря» истощил предпоследние силы; Вавилония пострадала от сокрушительного вторжения эламитов, — и теперь на руинах старого мира с трудом пытались выжить его чудом уцелевшие осколки, а также новые небольшие царства…

И вот на гребне этой кровавой неразберихи вознесся очередной «великий» ассирийский царь Тиглатпаласар I.

Его изображение с властно простертой рукой, указующей путь победоносному войску, осталось на гладко обтесанной скале западнее озера Ван как память об одном из его походов. Надо сказать, что именно с Тиглатпаласара I у царей Востока вошло в моду украшать своими изображениями и победными надписями скалы в разоренных ими странах. Помните скалу с изображением Дария, текст с которой копировал майор Раулинсон? Так вот, совсем так же, как наши с вами современники оставляют везде и всюду «шедевры», вроде «Здесь был Вася» или «Мика и Ося здесь были», ассирийские владыки (а впоследствии и перенявшие эту моду персидские цари) считали особым шиком испортить какое-нибудь возвышенное место в чужой стране своим профилем вместе с соответственной надписью. Дурные примеры заразительны — со временем с сильных мира сего начали брать пример простые смертные… Таким образом, Тиглатпаласар I стал родоначальником одной из самых живучих и вредоносных человеческих привычек.