Легенды и мифы Древнего Востока

Только в храме Иштар вместо пения раздавались горестные причитания: собрав вокруг себя храмовых блудниц и уличных девок, богиня оплакивала убитого быка, а вместе с ним — свою надежду на отмщение.

VII

До поздней ночи на улицах Урука весело звучали флейты, барабаны и систры, лишь под утро люди разбрелись по домам, и в городе все затихло. Ушли во дворец и виновники торжества, чтобы как следует отоспаться. После стольких трудов они заслужили отдых!

Но едва занялся рассвет, Энкиду ворвался в спальню Гильгамеша и растолкал мирно спящего друга:

— Гильгамеш, проснись! Я видел ужасный сон!

— После расскажешь, — промычал царь. — Посмотри, еще даже солнце не встало!

— Нет, послушай! Прежде мне никогда еще не снилось таких кошмаров!..

Голос Энкиду задрожал, и Гильгамеш сразу проснулся, сел и внимательно посмотрел на товарища:

— Что с тобой? Раньше страшные сны были по моей части — помнишь? Ну хорошо, расскажи, что за видение так тебя испугало!

— Почему-то мне кажется, что это был вещий сон… Послушай, я видел, как в небесных чертогах спорили Ану, Эллиль и Шамаш — и их спор был о нас с тобой, Гильгамеш. Ану негодовал: «Слишком дерзкими стали некоторые люди! Надо наказать двух гордецов, поразивших моего быка и стража кедров Хумбабу!» — «Тебе нажаловалась Иштар, я знаю, — возразил Шамаш. — Нет, Гильгамеш и его побратим не заслужили смерти: храбрецы слишком редки на земле, я хочу и дальше любоваться их подвигами во время странствий по поднебесью!» — «То-то ты всегда потакаешь их бесстыдным проделкам!» — заорал Ану, но тут в разгорающуюся ссору вмешался Эллиль. «Вот каково мое решение! — провозгласил владыка богов. — За убийство Хумбабы поплатится один Энкиду, Гильгамеша же смерть не коснется!» — «Почему? — возмутился Шамаш. — Они вместе сразили быка, вместе одолели владыку кедров! Так почему ты хочешь погубить одного Энкиду, чем он так тебе ненавистен?» — «Гильгамеш всегда приносил мне богатые жертвы, — ответил Эллиль, — и я не в обиде на царя Урука. Но Энкиду преподнес мне всего лишь дверь для храма — к тому же точь-в-точь похожую на ту, что захлопнулась за мной, когда я был изгнан в Иркаллу! Так пусть и за дикарем из степи навсегда захлопнется дверь в Страну без Возврата!» Так возгласил Эллиль — и остальные боги не посмели оспорить приговор своего владыки… Вот что я видел, Гильгамеш, и знаю — этот сон предвещает мне близкую гибель!

Энкиду замолчал и лег на пол рядом с кроватью друга.

— Нет! — закричал Гильгамеш. — Нет, твое видение было лживым, ты не умрешь!

— Мы убили Хумбабу, победили быка, но нам не под силу спорить с волей верховного бога, — прошептал Энкиду. — Вот она, месть Эллиля, которой грозил мне хранитель кедров…

— Перестань! Разве может герой вроде тебя пасть духом из-за ночных кошмаров? Но если ты так тревожишься из-за глупого сна, давай принесем Эллилю щедрую жертву и попросим, чтобы в другой раз он послал тебе сновидение получше.

Энкиду тяжело вздохнул, но все же поднялся, и, пройдя по дремлющему городу, друзья приблизились к храму Эллиля.

Там Энкиду с упреком обратился к кедровой двери:

— Дверь из леса, лишенная разуменья,Чей рассудок не существует,

Твое дерево славил я на двадцать часов пути в округе,Даже кедр вознесенный, что я видел в лесу Хумбабы,Редкостью не может с тобою сравниться.Семьдесят пять локтей шириной ты и двадцать четыре длиною…Но если бы знал я, о дверь, что ты мне путь заграждаешь,Что твоя красота украшает мою темницу,

Я бы поднял топор и тебя расколол бы в щепы!

— Брось, Энкиду! — тронул его за плечо Гильгамеш. — Ты ведешь себя, как малый ребенок! Перестань понапрасну терзаться: сейчас мы принесем щедрые жертвы богам, и они успокоят твою смятенную душу. Эй, вы слышите, Ану, Эллиль и Шамаш? К вам обращается царь Урука, потомок божественного Лугальбанды! Изгоните тревогу из сердца моего побратима, ниспошлите ему долгую жизнь — и я засыплю ваши алтари золотом, залью их душистым елеем! Слышите, боги? Вы меня слышите?!

Крик Гильгамеша прокатился громом над мирно спящим Уруком, и вдруг сверху гулко откликнулся лучезарный Шамаш, чьи лучи только что выглянули из-за края городской стены:

— Не трать, царь, понапрасну золота и елея! Приговор Эллиля ты ничем не отменишь!

Побледнев, друзья в ужасе переглянулись…

А потом Энкиду схватил себя за волосы и закричал протяжно и хрипло, как смертельно раненный зверь. Ударяя кулаком в двери храма, он осыпал страшными проклятиями охотника и блудницу, из-за которых он пришел в Урук, навстречу своей погибели!