Легенды и мифы Древнего Востока

Черноголовые, круглолицые, большеухие (большие уши считались у шумеров признаком ума), пережившие Великий потоп изобретатели колеса, письменности, десятиричной и шестидесятиричной системы счета — откуда они пришли? Это по сей день остается загадкой. До сих пор ученым не удается выявить родство шумерского языка с каким-либо из древних или ныне существующих языков. Филологическая «палочка-выручалочка», не раз помогавшая определить происхождение других народов, в данном случае оказалась бессильной. Попытки же найти прародину шумеров, используя их собственные предания и исследуя их культуру, швыряют исследователей туда-сюда: где только не искали корни таинственного народа — от Индии до Персидского залива!

Именно в Персидском заливе большинство ученых помещает легендарный Дильмун[61] — своеобразный земной рай, предтечу библейского Эдема, где звери не ели зверей, где людям не нужно было тяжко трудиться и где всегда имелось вдоволь пищи и чистой воды… Согласно шумерским легендам, именно с этого благословенного острова их предки явились в страну, лежащую между Тигром и Евфратом. Но ни одно из дошедших до нас преданий не объясняет, что же заставило шумеров променять блаженный Дильмун на суровую к людям землю Междуречья.

В Месопотамии цивилизация развивалась не благодаря

природным условиям, а вопреки им, и черноголовые «духом окрепли в борьбе», отточив свой интеллект в поисках замены самых необходимых в быту предметов. Нет камня для строительства домов, почти нет древесины? Что ж, люди научились возводить дома из глины и из тростника; тростник шел и на строительство лодок, и на изготовление домашней утвари. Нет руд для выплавки металлов? Обитатели Месопотамии наладили торговлю, выменивая недостающий металл на местное зерно. Торговые караваны из Междуречья двигались через Сирию и Малую Азию, шумерские высоконосые корабли из длинных тростниковых стволов, промазанных естественным асфальтом, с парусом из циновок на мачте из толстого тростника доходили даже до портов Мелахи близ устья реки Инд. Своенравные реки Тигр и Евфрат то и дело грозят наводнениями, а дожди, наоборот, крайне редки и скупы? Укрощая капризную стихию, шумеры упорным многолетним трудом создали мощную ирригационную систему, просуществовавшую почти без изменений с IV тысячелетия до середины II тысячелетия до н. э. От главных русел Тигра и Евфрата они отвели каналы, построили плотины и многочисленные водохранилища, чтобы использовать воду разлившихся рек для осенней обработки земли.

Ирригационные работы позволили получать рекордный по тем временам урожай зерновых, но они имели и еще один, не менее важный, результат. Совместный труд по укрощению капризной природы сплачивал людей и способствовал быстрому развитию цивилизации. Впитывая культуру местного населения, обогащая ее своей, шумеры продвигались с юга Двуречья на север (мирным ли путем, с помощью ли оружия — кто знает?), и повсюду на месте прежних небольших поселков вырастали мощные стены городов, возводились храмы на высоких кирпичных террасах, расцветали ремесла.

Своим первым городом шумеры считали Эриду, а их древнейшим культурным центром был город Ниппур с общешумерским храмом бога Энлиля. Помимо этих городов в Междуречье существовало еще много других, независимых друг от друга городов-государств: к востоку от поселения в Эль-Обейде находился Ур, к северу от него лежала Ларса, к востоку от Ларсы, на берегу Тигра, постоянно враждовали друг с другом Лагаш и Умма, а на другой стороне долины, на берегу Евфрата, возвышались стены Урука, родины знаменитого Гильгамеша.

Первоначально во всех государствах делами заправляли жрецы, да это и неудивительно. Многочисленные боги шумеров требовали не только почитания, но и богатых подношений; через своих посредников-жрецов они владели обширными землями, множеством рабов; на священных полях трудились сотни зависимых от храма людей. Городские храмы были сосредоточием деловой и культурной жизни, из них рассылались в другие края торговые агенты-тамкары, при храмах работали мастерские и создавались школы. Сперва веское слово в городской жизни принадлежало также общине, но мало-помалу военные вожди, именуемые лугалями (что значит «большой человек»), набрали силу в завоевательных походах, впридачу к военным трофеям захватили солидную часть храмовой земли — и сделались могущественными царями, полновластными властителями городов-государств.

Менее значительными личностями считались верховные жрецы-энси, вынужденные терпеть указания совета старейшин. В случае необходимости энси возглавляли дружину, состоявшую из храмовых людей (что, несомненно, служило им некоторым утешением), однако не могли равняться в богатстве и силе с лугалями. Некоторые исследователи считают, что взаимоотношения лугалей и энси можно сравнить с взаимоотношениями сюзеренов и вассалов в средневековой Европе.