Легенды Крыма

Раздвинулись стены подземелья, бриллиантами заискрились серебряные потолки. Стоял хан на груде червонцев, и целые тучи их неслись мимо него.

Поднялся из земли золотой камень; кругом зажглись рубиновые огни, и среди них хан увидел девушку, которая лежала на листе лотоса.

Завыла черная собака; вздрогнул джинджи.

— Не смотри на нее.

Но хан смотрел, зачарованный. Потускнели для него бриллианты; грубой медью казалось золото, ничтожными все сокровища мира.

Не слышал Гирей ее голоса, но все в душе у него пело, пело песнь нежную, как аромат цветущего винограда.

— Скорей возьми у ног ее ветку, — бросился к нему джинджи, — и все богатства мира в твоих руках.

Поднялась с ложа царевна.

— Арслан-Гирей не омрачит своей памяти, похитив у девушки ее чары. Он был храбр, чтобы прийти, и, придя, он полюбил меня. И останется со мной.

Потянулись уста царевны навстречу хану, заколебался воздух. Полетели золотые искры, вынесли джинджи из недр Керченской горы и перебросили его на солгатский базар.

Окружили его люди.

— Слышал? Пропал наш хан, — говорили ему. — Жаль Арслан-Гирея.

Но джинджи тихо покачал головою.

— Не жалейте Гирея — он нашел больше, чем искал.

Династия Гираев утвердилась в первой половине XV века, по выделении Крымского юрта в особое ханство. Арслан-Гирей (Арслан-лев) правил ханством всего около двух лет (ок. 1744 г.). Рукопись мурзы Мурата Аргинского говорит о нем: “Зная, что кто лишит жизни одного человека, все равно как бы лишил ее всех, воздерживался насколько мог уничтожать тварь Божью”. В Бахчисарае, на ханском кладбище, имеется памятник со следующей надписью: “Он (Бог) всегда жив и вечен. Мудрый Асаф, он был в делах военных лихой наездник, на поле брани геройством превосходил весь род Чингисов. Сам Марс жаждал острия меча его, упитанного кровью. Возможно ли сравнить мужество его с храбростью Неримана. Грозный вид его убивал современных ему тигров, раньше, чем он величественно, как воин, вступал на поле брани. Но, покорствуя священному гласу — вернись, он скончался. Пусть мир облечется в траур и раздерет ворот своего кафтана. Хифзи прекрасным, алмазным полустишьем изобразил его хронограмму: “Рай — воздаяние Арслан-Гирей хану”. (1767 г.).

Джинджи — духовидец, волшебник.

“Учь толак бош олсун”, то есть “да оскудеют все три моих печени”, в смысле — “да лишусь возможности жен и детей”. Сказать вслух это великое заклятие у крымских татар — достаточный повод для развода. В Отузах был когда-то такой случай. Дядя одного татарина заехал к племяннику и не застал дома его жены. Она была у своей матери, с которой дядя был в ссоре. Племянник сказал, что пошлет за женой. Дядя улыбнулся и выразил сомнение, чтобы она приехала, так как мать едва ли отпустит, узнав, что в гостях дядя. Так и случилось. Молодая женщина не вернулась домой даже тогда, когда того потребовал от нее лично муж. И вот, вскипев, молодой человек произнес громко приведенное заклятие. Молодая женщина сочла себя обесчещенной и потребовала немедленного развода. Когда затем, через некоторое время, молодые люди, любившие друг друга, одумались, они решили опять пожениться. Но для этого потребовалось совершить весьма сложную процедуру, а именно, женщина должна была выйти на одну ночь замуж за договоренного для того какого-то бедняка и затем, получив развод путем произнесения того же заклятия, вышла замуж за первого мужа.

Легенда о гибели Гирея связана с теми сведениями о катакомбных богатствах Керчи, которые, несомненно, давно были известны населению Крыма.

Мюск-Джами —

Мускусная мечеть

Когда пройдет дождь, старокрымские татары идут к развалинам Мюск-джами, чтобы вдохнуть аромат мускуса и потолковать о прошлом. Вспомнить Юсуфа, который построил мечеть.

Когда жил Юсуф? Кто знает когда. Может быть еще когда Эски-Крым назывался Солгатом.

Тогда по городу всюду били фонтаны, по улицам двигались длинные караваны, и сто гостиниц открывали ворота проезжим. Тогда богатые важно ходили по базару, а бедные низко им кланялись и с благодарностью ловили брошенную монету.

— Алла-разы-олсун, ага.

Но был один, который не наклонялся поднять брошенного и гордо держал голову, хотя и был носильщиком тяжестей.

Мозоли на руках не грязнят души.

Да будет благословенно имя Аллаха!

Носильщик Юсуф не боялся говорить правду богатым и бедным, все равно.

Ибо время — решето, через него пройдет и бедность и богатство.

— Богатые, — говорил Юсуф, — у вас дворцы и золото, товары и стада, но совесть украл кто-то. Нет сердца для бедных; разрушается мечеть, скоро рухнет свод. Отдайте часть.

— Пэк-эй, так, так, — думали про себя бедняки, но богатые сердились.

— Ты кто, чтобы учить? Посмотрели бы, если бы был богат.

Покатилась слеза из глаз Юсуфа, и взглянул он на небо. Плыл по небу Божий ангел.

И сказал Юсуф ангелу:

— Хочу иметь много золота, чтобы построить новую мечеть; и чтобы помочь тому, кто в нужде, хочу быть богаче всех.