Легенды Лиса

– Здесь могут быть лишь две вероятности. Либо у них есть своя штатная провидица, которая предсказала шторм и серебряный имплант девятнадцатой. Но это маловероятно. То есть, провидица у военных возможно есть – но к чему им было выдавать ее таким неуклюжим способом? Тогда как достаточно было прислать письмо с требованием о переводе на сутки позже, и все. Поэтому, скорее всего речь идет о второй вероятности.

– Какой же?

– Они не ждали Шторма. А просто прислали письмо, потому что есть другая причина. Никак не связанная с произошедшим.

Мисс Грант пришла в себя и сосредоточенно обдумывала вероятность сказанного.

– Но какая? Алиса обыкновенная девочка, одна из двух сотен неидентифицированных сирот двенадцатого сектора…

– Это первый случай перевода за всю историю существования ордена. Кому нужна обыкновенная девчонка? Кто будет просто так брать на себя обязанности кормить, учить ее, присматривать за ней? Ровно в день двенадцатилетия пришло письмо о переводе. Значит, что-то

в ней есть. У военных есть какие-то причины поступать так. И раз мы не знаем, что это может быть, надо известить тех, кто узнает.

Летиция помолчала, а затем ответила:

– Бо, в таких вещах тебе виднее. Решай самостоятельно. Мне нужно выспаться, затем в правительство с окончательным отчетом. Поговорим послезавтра, когда ты наведешь справки.

– Хорошо, – сказала искательница справедливости. – Налицо какой-то заговор, или просто скрытые интересы и обстоятельства. Но раз это касается нашей девочки, мы не будем бездействовать. Я займусь этим. Спи спокойно.

Когда за Богемией закрылась дверь, мисс Грант, не раздеваясь, рухнула на постель – и уснула, как убитая. Ей снился освещенный ярким солнцем луг, и радуга над ним после дождя.

Радуга

«Привет, мой безымянный дневник!

На Авалоне прекрасное небо, я знаю его, как родное. Вернее, было прекрасное, раньше знала. Сейчас оно стало живым, и наше первое знакомство получилось не очень удачное.

Раньше была настоящая свобода, летать в огромной пустоте, над облаками… и иногда в их проблесках видеть изумрудные и янтарные поля… Я летала, дула в дудочку, звала ветер, он всегда приходил на помощь… Самое лучшее было вскочить на ветер и мчаться на скейте по волне, это так здорово… в этот момент ты больше, чем птица, ты летящий человек.

Потом шел дождь. Жемчужницы после дождя опускаются низко-низко, что можно достать их рукой прямо со скейта… они плавают стаями вокруг тебя. Поблескивают не очень ярко, но ты все равно с головы до ног в отсветах… Летишь и касаешься каждую – щекотно. Но не трогаешь ни одной, потому что на прошлой неделе сорвала парочку, и больше пока нельзя. Птицы после дождя становятся смелее и мотаются между горстками облачков, такие бестолковые, и все время кричат. А потом из облаков вырастает огромная радуга, уходящая так далеко, так далеко, что не достать…

…Что же теперь будет со мной – без всего этого.

Вот, улетаю с Авалона. Никто не знает, из-за чего, или знает, но толком объяснить не может. Или не хочет. Наверное, руку будут исследовать. А мне не хочется, чтобы к ней даже просто прикасались. Она не их… и не моя тоже… но точно не их.

Давно, когда мы были совсем маленькие, сестра Вернита рассказала нам, что мы живем здесь почти что в раю, на планете доброго чуда, совершенного Богом ради людей. Небо всегда светлое, солнце каждый день ласковое, вода чистая, и вокруг сплошные драгоценности. Нет хищников, болезней и стихийных бедствий, в общем, практически никаких угроз. Что же теперь получается? Это был обман? Или люди могут разгневать даже Рай?

Авалон и в самом деле был очень добр с нами. Спасибо тебе, светлый остров!..

Но ведь я совсем не знаю, как живут люди там. В более цивилизованных областях. Им даже браслеты не нужны, они с помощью мысли свободно всем управляют, а у меня нет никаких генных модификаций и чипов. Как же я там буду.

Отдали бы меня в какую-нибудь старую общину! Где люди живут как тысячу или две тысячи лет назад. Сестра Марья рассказывала, как в детстве на Талибане они пасли коз. Наверняка там мне было бы очень хорошо. Но ведь не отдадут, наверное. Посадят в комнатку при лаборатории, будут раз в день брать какие-нибудь анализы или заставлять делать специальные упражнения… Как я устала от всего этого! Почему не объяснить по-человечески, куда везут, для чего. Мне уже двенадцать, я все пойму!.. Но им плевать.

А я не могу наплевать, я только ребенок. Мои права изо всех сил успешно защищают, но мне почему-то нисколечко от них не дают. Хоть пойди и… Святая Диана, прости, пожалуйста… Пусть хоть кто-нибудь будет, кто поговорит со мной нормально. Как профессор Джордж. Джордж Тамник хороший, я точно знаю… Но только все равно не хочу давать им прикасаться к руке…

На этом все, больше нечего сказать. Пока, мой безымянный дневник».

Алиса отключила лазерную панель, отложила ручку-луч и прикрыла рукой глаза. Ей владел полнейший упадок сил.