Легенды Лиса

Отлив был в самом разгаре. Мокрые камни пяти шагов вниз, и ещё ниже, блестели в лучах заходящего солнца. Сотня мальчишек и девчонок расселась по валунам, ожидая меня. Они-то знали, куда пойдёт с пленницей их лорд.

– Ива! Ива! – вскакивая, закричали они тревожно, печально и радостно, как северные ветры, и стонущие в бурю, и свистящие. – Ты женишься на ней? Да?

Я посмотрел на них с насмешкой. Но смеялся я над собой.

– Пошли вон, – махнул рукой, и их как ветром сдуло.

– Давай быстрее! – возмущённо крикнули, прячась за камнями. – Нам холодно!

Я беззвучно засмеялся бы, если бы не чувствовал себя опустошённым. Что-то роилось в моей голове, складываясь в глиняный ком. Руки искали себе места и не находили его. Ноги хотели то ли отвалиться, то ли помчаться куда-то навстречу гаснущему солнцу, уже почти дотлевшему в груди. Так странно я себя никогда ещё не чувствовал.

Постояв так с минут десять, я вздохнул и пошёл обратно в пещеру

– Лорд Ива, – сказала она, когда я встал напротив. – Я думаю, мы с вами закончили. Я приняла решение.

– Что ж. Рад буду выслушать его.

– Ваша жертва была не напрасной. Мы уходим сейчас же.

Сумрак изменился, или это я моргнул.

– Что?

– Вы убедили меня. Я не могу вам ничего гарантировать, ведь когда мы возвратимся в столицу, мой отец будет решать и, скорее всего, снова пошлёт к вам воинов. Но… так мы будем хоть немного в расчёте.

– В расчёте?

– Так я исправлю часть зла, причинённого вам и… им всем. На ваше бесчестье ляжет моё. Мы будем… квиты.

– О каком вашем бесчестье…

– Лорд Ива, да что с вами?! Вы пошли против гостеприимства и перемирия, я не выполню приказ командующего. Оба мы будем жестоко наказаны, и это будет справедливо. Ведь я не могу сделать для вас большего.

– Бог мой, – с трудом произнёс я, глядя на эту деловитую девушку, которая десять минут назад безвольным призраком висела у меня на руках. – Да вы… несносны!

– Что вам теперь-то не нравится, – озадаченно переспросила она, даже не удивляясь, просто глядя на меня, как послушная птичка.

– Вы, – ответил я, не зная даже, что хочу ей сказать, – да вы просто…

“Бесценны”, мелькнуло в голове, и я почти сказал это.

– …позабыли, что я собирался дождаться королевских гарантий. А не отпускать вас восвояси. Но, разумеется… я вас не держу. Я и так очень виноват перед вами. Глупо приносить свои извинения. Но всё же…

Она смотрела на меня, склонив голову на бок. На лице её наконец-то родилась та едва заметная улыбка, которую я так жестоко оборвал там, на поле.

– Лорд Ива, – сказала она, прямо-таки безудержно расплываясь, – глупо мне в этом признаваться… Но всё же… Всё это время я не ждала вашего разрешения уйти. Как не ждала того, что рыцари явятся меня спасать. В любую минут, начиная от вашего поступка, я могла уйти самостоятельно, в любой момент. Вы же не могли причинить мне никакого вреда. И все мои люди об этом знали.

– Что? – спросил я.

– Это пятая жизнь, Лорд Ива, которую я живу за других. Третьей была жизнь солдата. Я служила в отряде младшего брата. Понимаете? Я – высший воин, уже три с половиной года.

Я шагнул к ней, нахмурившись. Я попытался взять её за плечи, поняв внезапно – вот чего я хочу уже полчаса. Она почти не двинулась, но свод пещеры перевернулся, прикосновение бросило меня на колени, и я уткнулся щекой в камень рядом с её ногой.

– Простите, Лорд Ива, – говорила она быстро и виновато, – пожалуйста, простите. Это уж слишком, я понимаю, это…

– Замолчите же, – прошипел я, не двигаясь, не в силах поднять лицо и встретить её взгляд. Я писал чуть выше, что никогда в жизни не испытывал такого стыда. Я ошибался.

– О, Лорд Ива, – с жалостью промолвила она спустя полминуты, не вынеся тягостное молчание. – Ну простите меня, пожалуйста! Оскорбите меня ещё разок, вам станет легче.

– Да вы просто цветок, – мучительно выдавил я, собрав всё своё мужество, и от всей души оскорбляя её, – чище и прекраснее которого нет никого на свете... Вот всё, что я хочу вам сказать.

– Зачем вы говорите это, – прошептала она, краснея и отворачиваясь, – я была с вами не честна. Дважды. Трижды. Я и сейчас с вами не честна!

Я посмотрел в распахнутые глаза, на мучительно изогнутые губы и пурпур щёк, на открытый лоб и нежный овал лица, на этот детский, страдающий кончик носа. Её подбородок дрожал. Глиняный ком во мне лопнул и осыпался. Дотлевшее сердце погасло и вспыхнуло с той запредельной яркостью, какая бывает раз в жизни. Ничего не видя в этом свете, кроме неё одной, я хрипло ответил:

– Да нет же! Все ваши “нечестности” – только тени, а сами вы – солнце. Я не думал, что могу встретить солнце здесь, не на небе. Удивительно… что встретил вас.

Взгляд её метнулся к моим глазам, прыгнул прочь, вернулся, ресницы затрепетали, руки взлетели и опустились, снова взлетели – и легли мне на плечи, совсем ослабшие.