Легенды о Первых. Часть1. Максимус

Рассказывая об очередном приключении, он совершенно забыл про чай, который быстро остывал на столе. Звонок с урока прозвучал неожиданно громко.

Макс давно заметил, что время – субстанция непостоянная: когда тебе грустно или скучно, оно тянется, будто специально издеваясь, а стоит попасть в хорошую компанию или весёлое место, начинает бежать так, что за ним не поспеваешь. Вот и в этот раз весёлые посиделки в столовой закончились слишком быстро, и он заспешил, ведь следующим уроком была история, поэтому, дожевав оставшуюся булку, запив её чаем и, махнув рукой мальчишкам, побежал вверх, перепрыгивая через несколько ступеней.

Кабинет истории размещался на третьем этаже. Юноша достал из рюкзака распечатанный доклад, стараясь отдышаться после быстрого бега. Неожиданно в глазах потемнело, резко закололо в правом боку, и он шлёпнулся бы на бетонный пол, но проходивший мимо мужчина, успел в последний момент подхватить падающего. Сквозь пульсирующие волны наплывающей боли, от которой темнело в глазах, Макс увидел чьё-то довольное улыбающееся лицо, обрамлённое светлыми кудрями.

– Ну, что ж, осталось совсем недолго, – произнёс незнакомец непонятную фразу, приложив правую руку поверх свитера к груди Максима. Что-то светло-зелёное отделилось от этой руки, обволакивая парня, а может ему только померещилось. Мужчина почему-то казался странно знакомым, но в глазах у юноши окончательно потемнело, и он утратил всякую связь с реальностью, провалившись в забытьё.

Позже была скорая и чистая больничная палата. Из-за резкой боли в правом боку Максим подумал про аппендицит, но вскоре пришла заплаканная мама, долго беседовавшая с врачами, и сообщила, что у него обнаружили опухоль, а завтра будут обследовать, чтобы приготовить к операции.

Наталья работала врачом в детском отделении этой же больницы, видимо, потому ей удалось получить для сына отдельную палату. Он лежал на кровати в светлой комнате и не понимал, о чём она говорит, мысли прыгали в голове, натыкаясь друг на друга, и разлетаясь стороны.

– Какая опухоль, ведь у меня ничего не болит? И чувствую я себя на удивление хорошо! Даже готов хоть сейчас вернуться в школу.

Макс собрался встать, чтобы доказать свои слова на деле, но не смог оторвать головы от подушки, ощутив, к тому же, сильную боль, доводящую до тошноты. Казалось, что голову наполнили расплавленным металлом или засыпали горячими углями, однако, как только он коснулся подушки, боль, немедленно, стихла, а юноша вновь почувствовал прилив сил. Пришлось согласиться с мамой и остаться на обследование.

В палату, где лежал Максим, то и дело заглядывали врачи и медсёстры, быстро мерили пульс и давление, трогали холодными руками лоб, задавали множество глупых, с его точки зрения, вопросов. С некоторыми врачами он даже пытался шутить и заигрывать, чтобы скрыть охватившую панику от страха перед будущим. К вечеру незначительно поднялась температура, больному стало тоскливо, и он попросил молоденькую медсестру принести рюкзак, в котором лежала заветная книга «Легенд», чтобы за чтением отвлечься от неприятных мыслей, однако она пообещала принести капельницу, поставила укол и упорхнула из палаты. Наверное, это было снотворное, потому что глаза стали закрываться, и Макс неожиданно быстро заснул. Во сне ему привиделась рыжеволосая женщина с большими угольно-чёрными глазами, печально смотревшая на него и беззвучно шепчущая странное имя – «Максимус».

Проснувшись среди ночи, юноша лежал один в просторной больничной палате и размышлял, разглядывая тонкие трещинки на высоком потолке. Парень чувствовал себя вполне сносно: ни боли, ни усталости, хотя проспал всего часа четыре. Левая рука сильно затекла от неудобного положения, но только потому, что в ней стояла капельница. Его не особо беспокоила предстоящая операция: он молод и практически здоров, поэтому сможет быстро поправиться, зато волновало, как неожиданная болезнь отразится на здоровье мамы, которая и так в последнее время слишком часто стала жаловаться на сердце. Нет, Максим совершенно не хотел верить в серьёзность своего заболевания, скорее всего, врачи ошиблись, завтра они это выяснят, и он отправится домой как ни в чём не бывало.

В тусклом холодном свете, пробивающемся из коридора через стеклянную вставку двери, он различил у кровати стул, на котором была аккуратно сложена школьная одежда: тёмно-серый свитер плотной вязки, отглаженная с вечера белая рубашка, синие брюки со стрелками, такими острыми, что можно было порезаться. Там же висел и рюкзак, видимо, медсестра всё же исполнила его просьбу.