Легенды Пустоши

Начало встречи прошло удачно. Монахам, которые расположились лагерем подле фермы, люди Гноя принесли отменную еду. Самого же Владыку Прилепу и высокопоставленных членов Ордена пригласили в хозяйский дом на ужин, где подавали только самые лучшие яства. Гости порядком разомлели от трапезы, и только Прилепа оставался беспокойным, то и дело буравил лже-Гноя пронзительным взглядом, но всякий раз натыкался в его сознании лишь на очередную грудастую бабу. И совсем уж он пришел в бешенство, когда «хозяин» выудил из кармана своей бархатной рубашки древний предмет и изрек: «Эвона чиво у меня есть! Хошь купить?»

В любой другой ситуации Колдыба испытал бы действенное прикосновение отравленной иглы, хитроумно встроенной в перстень Владыки. Но только не сейчас, когда Прилепа увидел то, что он явно давно искал…

Владыка вскочил и, забыв обо всех правилах делового приличия — впрочем, Великому Прилепе это простительно, — стал расхаживать взад-вперед по столовой, многократно поминая Создателя, чью-то маму и неизвестного мутафага Озибаса. В конце концов он остановился, успокоился и ледяным тоном бросил двойнику Гноя: «Проси за эту вещь все что хочешь».

Некоторые спутники Владыки невольно поморщились от такого приступа неслыханной щедрости, а один, видимо заведующий орденской казной, в испуге схватился за сердце. Колдыба же и подавно растерялся, открыл рот, не зная, что и сказать. Но довольно быстро правильно все сообразил — даже в голове дураков иногда появляются весьма грамотные идеи, — сказал, что надо с жинкой посоветоваться, без ее слова — никуда. Сказал и побежал в комнату хозяина.

Гной неприлично долго для переговоров думал, размышляя, что бы такого попросить. В итоге поймал себя на мысли, что деньги деньгами, а огневая мощь у фермы пока слабая. На том и порешили, через Колдыбу опять же: Владыка получил свою древнюю «безделушку», а Орден в ответ подогнал фермеру крупную партию оружия, включая «гатлинги».

Однако пора вернуться к Елику, который остался у центральных ворот фермы.

Внутрь Елик прошел без особого труда: на ферме его все знали, потому как он часто приходил сюда в поисках сезонной работы. Гной жил в трехэтажном доме. Первый этаж, сохранившийся со времен Погибели, был каменным — там находился товарный склад фермера. Второй и третий были деревянной надстройкой: второй занимали кабинет хозяина и столовая, на третьем располагались жилые комнаты членов фермерской семьи. Если бы Елик умел читать и нашел древнюю книгу по истории, он бы понял, что именно в таких домах жили древние купцы.

Громила-охранник на входе в хозяйский дом сказал, что у Гноя важный гость, но дурак Елик их разговору явно не помешает, и поэтому впустил.

Гной сидел в столовой и пил харьковскую настойку в компании толстого, лоснящегося от жира человека. По клейму на куртке гостя можно было понять, что он из харьковских оружейников. Фермер и цеховик, наверное, обсуждали какую-то сделку: оба громко перебивали друг друга и размахивали руками.

Завидев Елика, Гной широко улыбнулся:

— А, привет! Извини, друг, работы для тебя пока нет. Но как только появится, я обязательно сообщу. Ты у нас работник сильный, надежный, твоя помощь всегда пригодится, если что.

Елик помялся пару секунд и наконец решился:

— Гной, я хочу взять в жены твою дочь Федунию.

Батрак ожидал чего угодно: пинка, от которого он вылетит за дверь, ствола «гатлинга», нацеленного прямо в лоб, свидания с панцирными волками… Но хозяин лишь по-доброму прищурился:

— Знаешь, Елик, ты мне всегда нравился, даже несмотря на то что дурак. Но видишь ли… бедный ты, не могу я бедному в жены свою дочь отдать. Да и к тому же обещал уже я ее соседу своему, фермеру Далмату. — Гной подумал малость и добавил: — Впрочем, если ты к Празднику Зачинщика Прилепы неожиданно станешь богаче Далмата, я, возможно, изменю свое решение. А пока ступай.

Расстроенный Елик вышел из хозяйского дома с горячим желанием напиться, потому как за несколько дней ему не разбогатеть — он это прекрасно понимал и своей дурной башкой.

Поздно вечером батрак вернулся в Рязань — ферма Гноя находилась на хуторе неподалеку от поселка — и зашел в кабак под названием «Разлом» пропить остаток денег от сезонной работы на Далмата.

Как и во все времена, кабак этот был местом шумным, людным, затхлым, с отравленным алкогольными парами воздухом. Двоих порядком набравшихся драчунов под руки вывели охранники, трое бродяг за столом беседовали за жизнь. Трактирные музыканты играли и пели заунывную песню с весьма странным припевом:

А у нас в Рязани ползуны с глазами,Их едят, а они глядят!

Но есть ползунов Елику сейчас совсем не хотелось. Хотелось скорее броситься в холмовейник, чтобы его самого ползуны пожрали, и дело с концом. И вдруг он услышал разговор, который круто изменил всю его жизнь.