Легенды Раэнора

– Я не прячусь, княгиня. Мне нечего бояться и не за что стыдиться. Свое дело я делаю исправно. Если бы все эти пустозвоны, окружающие тебя и корчащие из себя тружеников, делали хоть сотую часть того, что успеваю я, нужды в столь срочном созыве Совета не было бы! Я закончил ежегодную проверку приграничных поселков. Везде полный порядок. Пришельцы, попросившие пристанища в прошлом году, устроены. Конечно, хоромы им не предоставили, однако никто не жалуется.

– Еще бы! Эти нищие должны быть довольны уже тем, что их оставили в покое, – пробурчал Ворондил.

– Не говори так! – нахмурился Балтар.

– Это правда! – поддержал Ворондила Диор.

– Вы не смеете так говорить! Ведь и ваши предки пришли когда-то в Раэнор искать убежища. Никто не упрекал их в бедности, наоборот, им помогли! – не уступал Балтар.

– Ты защищаешь их потому, что твои родители поселились здесь каких-то тридцать лет назад, – процедил Ворондил.

– Довольно! – прервала их спор Элен. Советники нехотя уступили.

– И все же, госпожа, я выскажусь! – вновь поднялся со своего места Ворондил, начальник стражи Дол-Раэна. – Сегодня я вновь столкнулся с грубостью и нахальством двергов.

При этих словах все советники, до того занятые своими думами, прислушались.

– Госпожа, это уж слишком! Ты должна наказать Дарка.

– Но за что?

– Я не прошу для себя ни привилегий, ни почестей, но требую, чтобы меня уважали. А дверг оскорбил меня! И если не наказать его за это, наглость его, да и всех его сородичей, возрастет непомерно.

– Да что же случилось? – Элен обеспокоилась не на шутку. Стычки между людьми и двергами происходили и до этого, слишком уж разными были их привычки и обычаи. Да и ненависть к их собратьям, жившая в душе бежавших от войн и разорения людей, была на удивление живуча.

– Я был сегодня на Северной галерее, когда навстречу мне показался Дарк. Он шел вразвалку, словно был хозяином дворца, а вокруг толпились зеваки. Не знаю, что их в нем привлекает – то ли его доблесть, то ли уродство. Когда он поравнялся со мной, я потребовал, чтобы он вежливо поклонился. Нет, не мне, а сану советника, являющегося твоим представителем, княгиня. Ведь, проявляя неуважение к нам, тем самым проявляют неуважение к тебе, согласись!

– Да, несомненно. И что он ответил? – спросила Элен.

– Мне стыдно за него! В ответ на мои мягкие увещевания он оглядел меня с ног до головы, громко, развязно захохотал во все горло, а потом плюнул мне под ноги!

При этих словах советники заговорили все разом. Слышались возмущенные возгласы:

– Как он посмел!

– Оскорбить Совет!

– Негодяй!

Княгиня с удивлением обнаружила, что эта история никого не оставила равнодушным. Только что все они были друг другу чуть ли не врагами, но стоило задеть одного из них, как все забыли о разногласиях, вновь едины и полны решимости добиться правосудия и уважения к себе.

– Хорошо, я поговорю с Дарком.

– Нет, княгиня, ты должна не просто поговорить, ты должна наказать его. Пойми, унижая нас, он тем самым унизил и тебя на глазах у твоих подданных.

– Он напрасно сделал это, – нахмурилась Элен.

– Вот именно, госпожа! – поддержал Ворондила Мэллор. – Сегодня они плюют под ноги нам, завтра захотят плюнуть под ноги тебе. Кто знает, не захочется ли им большего!

– Ну нет, Мэллор. – Однако в голосе Элен послышалось сомнение.

– Ты зря им так доверяешь. Настали времена, когда за такое слепое доверие можно дорого заплатить. Отдать всю военную власть и мощь в руки одного народа неразумно. Стоит кому-нибудь из двергов попытаться выйти из повиновения, и усмирять их будет некому. Госпожа, подумай.

– Но до сих пор этого не случалось!

– До сих пор – да, но кто поручится, что этого не произойдет и впредь? – спросил Ворондил.

– Так было всегда! Обычай этот установил еще мой отец, да и потом не было нужды менять его.

– Не было, госпожа, но теперь иное время.

– Почему иное?

– Мир меняется, меняемся мы, и кто знает, не меняются ли дверги, а вместе с тем и их мысли.

– Это неубедительно.

– Буду откровеннее. – Мэллор склонил голову, на миг замолк, а потом решительно сказал: – Госпожа, и наши отношения с южным соседом меняются, но далеко не в лучшую сторону. Тебе это прекрасно известно. Возможно, вскоре морнийцам покажется, что мы слишком самостоятельны, слишком свободны, и тогда они попытаются это изменить. Согласись, при таком положении вещей дверги вновь станут слугами старого хозяина. Мы окажемся беззащитны перед врагом.

– То, что ты говоришь, невозможно! – Элен вдруг почувствовала, как закружилась голова.

– Отчего? Нет, госпожа, нужно иметь мужество признать, что это так. Нет ничего вечного. Мы долго жили в мире, но это не значит, что так мы будем жить всегда.

– Я не думала об этом, – растерянно сказала Элен.

– А мы думали и думаем постоянно, ведь на то мы и советники! Госпожа, ты не должна расстраиваться. – Голос Мэллора стал еще более мягок, в нем слышалось сочувствие. – Если не уверен в старых друзьях, нужно искать новых. Поэтому посольства – наша главная забота теперь.

– И есть что-то обнадеживающее?