Юи укоризненно покачала головой, раздала всем кружки и ушла обратно в дом. Кузнец жадными глотками выпил большую кружку морса и достал из под верстака огромный, ростом почти с самого Оду, обоюдоострый топор с полукруглыми лезвиями. Ян неожиданно для себя прочел изящно выведенную резцом вдоль лезвия строку на неизвестном языке: "Сила восходит к спокойствию, как горная река к истоку своему". Рукоять топора была вылита вместе с топорищем и представляла собой стальную трубу с кожаной оплеткой в двух местах – под две руки. Оду с гордостью принял топор из рук кузнеца и тут же порезал палец до крови, решив проверить, насколько остро лезвие:
– Здравствуйте, все! – Энор появился на пороге с распростертыми объятиями и широкой улыбкой, – Ох, ну и духота! Я тут долго не протяну! Старый стал!
Все поздоровались с магом и Кираноф снова показал на люк в полу: "Очередь Яна". Ян немного занервничал, ожидая в лучшем случае, что ему будут колоть палец, а в худшем – очередные непонятные чудеса.
Так и случилось. Укол оказался почти незаметным, капли крови из указательного пальца правой руки зашипели и исчезли на поверхности жидкой стали. Однако привычному кузнечному ритуалу было не суждено завершиться как обычно. Вместо того, чтобы произнести речь, Кираноф прикрыл глаза рукой – от раскаленной заготовки меча исходило необычайно сильное сияние. Свет бил в глаза, будто полуденное солнце.
Сияние наполнило все уголки комнаты и заставило присутствующих отвернуться. Все по очереди выбрались наверх и Эои не выдержала первой:
– Что это вообще было?!
– Это знамение! – Энор с трепетом указывал вниз, – Само Солнце – Источник жизни Леса – признало Героя-из-Ниоткуда! Этот меч не предназначен для убийства, но лишь для великих побед в магических битвах! Это просто… как…. пффф… Это невероятно!
– Ого… – пролепетал Ян, смутившись от ошеломленных взглядов.
– Это оружие достойно собственного имени. Как ты назовешь его?
– Я назову его Янлу – "солнечный луч", – произнес Ян, напряженного поморщив лоб с полминуты.
Энор одобрительно закивал головой, а Кираноф в недоумении развел руками:
– Как же его ковать? Тут даже маска из темного стекла не поможет! Без глаз останешься. И тянуть нельзя, металл твердеет.
Один из карликов-работников, пожилой морщинистый человечек с проницательным взглядом и густыми бровями вышел вперед:
– Добрый человек! Позволь мне ковать.
– Ты что, Кванта, ослепнуть хочешь?
– Кванта долго жил. Кванта многое видел. Ковать Янлу – это честь!
Кираноф помедлил в замешательстве, присел на корточки и обнял маленького старика:
– Хочешь взглянуть на сад?
– Спасибо, добрый человек! Кванта любит сад. Он здесь, – карлик похлопал себя по груди.
Ян не выдержал:
– Вы не обязаны этого делать!
– Кванта сказал – это честь.
Кузнец нехотя поднялся на ноги, молча достал с полки небольшой, но тяжелый молот и темно-коричневую стеклянную маску на завязках. Кванга одел маску, поклонился присутствующим и исчез внизу. Кираноф постоял с минуту над люком, глубоко вздохнул и молча уселся за верстак, принявшись собирать наручи для Оду. Ребята, потупив глаза, расселись по мастерской, а Энор начал ходить туда-сюда, сосредоточенно глядя в одну точку. Из кузницы доносились глухие удары молота, делавшие тишину наверху еще более напряженной. Кираноф, задумчиво глядя в стену, произнес: "Они не похожи на нас, эти наши работники. Самое большое счастье для них – это любимый труд. Когда мало заказов и кузница простаивает, они хиреют на глазах. Будто вместе с огнем в горниле медленно гаснет их жизнь. Такое вдохновение, такое наслаждение я вижу в их глазах, когда они работают! Иногда они плачут, как дети, отдавая мне изделия, над которыми трудились. Будто вкладывают душу в каждую железку. А души у них ох какие широкие. И простые, как их труд. Порой смотришь, как гуляют по саду – глядят, открыв рот на бабочек. И улыбаются так тихонько, стоят подолгу. А когда рассвет бывает красивый, все небо в огне – у них столько восторга, будто по мешку золота им выдали!"
Ребята внимательно слушали, понурив головы, а старик Энор медленно кивал головой, задумчиво складывая полы плаща. От рассказа кузнеца все погрузились в еще более глубокое молчание. Чтобы разрядить обстановку Кираноф, наконец, обратился к Энору:
– Что слыхать, светоч? Что в стране происходит?
– Война, брат, война. Отовсюду шлют письма о нападениях на деревни. Чужаки ищут Героя-из-Ниоткуда. Молодые парни пропадают без вести. Даже в Янване начинается потихоньку паника. А наши Щиты Солнца этой ночью так гудели, будто еще чуть-чуть и лопнут. Вся нечисть поднялась из лесов, как муть со дна болота.