— Погоди, — прохрипел лежащий человек, и ринувшиеся выполнять приказ мрины притормозили, растерянно оглядываясь на командира — такая уверенная сила была в этом прерывающемся голосе. — Что вы дальше делать-то думаете? Драться вы умеете, не спорю, а воевать?
— Вот ты и научишь, — хмыкнул Хансен. — Мне тут шепнули — Бэзил Лазарев аж до капитана дослужился, и не где-нибудь, а в spetsure … так это называется? Что стоите, крысы? Понесли!..
Глава 5
— И я не поручусь за то, что не было и третьей волны.
— Третьей? — собеседник профессора Рэнсона скептически повёл ухом.
Жилистый, нарочито неприметный, одетый так, что определить не только род занятий, но и слой общества было положительно невозможно, мужчина этот профессору не нравился. Вообще. Впрочем, "гиксосы" не нравились никому. В том числе, возможно, и самим себе. Мигель Рэнсон дорого бы дал за то, чтобы послать своего гостя куда подальше, но увы — посылать сотрудников всесильной Жандармерии категорически не рекомендовалось. Пришлось отвечать, внутренне морщась и тщательно подбирая слова:
— Мы засекли Бэзила Лазарева и Лорана Хансена. Погружение было глубочайшим, на моей памяти такого не случалось. А где Лазарев и Хансен, там, с большой долей вероятности, и кто-то из Зель-Ройт. Не мне говорить вам, за кого вышла замуж Мария Лазарев Ордоньес. Если предположить, что моя пациентка дотягивалась до своих прямых предков — на что очень похоже — то уж парочка-то дианари там точно по родословной потопталась. И каких дианари! А это публика, не приветствующая овации…
"Гиксос" позволил себе тень самодовольной усмешки. Уж он-то был дианари. Настоящим. Можно сказать, патентованным. Другие попросту не попадали в Жандармерию.
— Вы хотите сказать, что если третья волна пришлась на кого-то из дианари…
— …то она, вполне возможно, прошла скрытно, — профессор прошелся по тесному кабинету, привычно огибая мебель и наваленные повсюду кипы распечаток. — Девушка сама может этого не осознавать, но некоторые особенности энцефалограммы…
— Еще одна личность?
— Не исключено. Или, скажем так, суб-личность.
— А физически?
Рэнсон пожал плечами и слегка нахмурился: