Легкий заказ

— Да майор этот мне без разницы, — отмахнулся я. — Другое припомни — может, возле этого пропавшего вечером кто терся? Из другого вагона, например? Ты же наверняка туда-сюда ходишь, не могла не заметить. Напротив купе никто у окна не маячил? Знаешь, иногда встанет человек и стоит, вроде как пейзаж рассматривает.

— Вот мне делать нечего, как только следить, кто куда ходит да кто на что смотрит, — глянула на меня как на сумасшедшего проводница. — Особенно когда дембеля в вагоне. Хуже них только вахтовики, те вовсе как с цепи сорванные, особенно если девки молодые по соседству есть. Хотя пьют и те и другие одинаково, чего уж там.

— Так волю мужики почуяли, вот и пьют, — со знанием дела отметил Володя.

— У них воля, у меня проблемы, — сказала, как отрезала, Аделаида, причем после этих слов ее смартфон разразился мелодией какой-то смутно знакомой песни из сильно далекого прошлого, помнится, там речь шла об императрице Екатерине Второй и окраине Москвы. Причем совершенно непонятно, что она делала в столице, если постоянным местом ее проживания был Санкт-Петербург. — Всякий раз на одно надежда — что без полиции обойдется. Погоди, дай отвечу.

Похоже, на этот раз я вытянул пустышку. Печально, я все же рассчитывал при помощи Аделаиды зацепить хоть какую-то ниточку, разматывая которую после мог бы двинуться дальше. Но не беда, у меня еще есть соседка по купе, может, там что-то смогу разузнать.

— Валентина, ты о чем? — вещала тем временем в трубку проводница. — Да говорю тебе — нормально себя чувствую. Что? Когда я звонила? Сегодня? Не может такого быть. Какие грозные признаки? Чего-чего? Деменции? Да тьфу на тебя за такие слова!

— Стоп! — Я схватил Аделаиду за мощное плечо, что той, похоже, очень не понравилось. — Пусть скажет, зачем ты ей звонила, и если спрашивала, то о чем.

— А чего я хотела-то от тебя? — сбросив руку с плеча, все же выполнила мою просьбу железнодорожница. — Ну. Ага. О как! И что за пассажир? С какого рейса? И чего? Выслала? Ну-ка, погоди, трубку не вешай.

Аделаида оторвала смартфон от уха, поводила пальцем по экрану, а после снова вернулась к беседе.

— Нет ничего. Видать, не дошло твое сообщение. Вышли по новой, ладно? И извини, что наорала. Нервы, знаешь ли, ни к черту. Филлипыч еще с утра крови попил, черт старый. Ага. Ага. Спасибо!

Ай да ведьмы, ай да мастерицы. Выходит, они у Аделаиды в подсознании покопались, пока та не в себе была, вытащили то, о чем она сама не помнит, заставили позвонить коллеге с тем, чтобы она данные на некоего пассажира дала. А это наверняка ведь закрытая информация. Ну, не совсем, конечно, тайна-тайна, но все же.

— Ничего не говори, — велела мне проводница, вытирая со лба пот. — Хотя нет, лучше скажи. Те девки — они кто?

— Ты точно хочешь это знать? — осведомился у Аделаиды я, отметив, что баба она все же сильно неглупая. Логически события ведь абсолютно верно между собой связала.

— Мне так спокойнее будет. А то ведь начну думать, что совсем умом тронулась.

— Ведьмы они, — пояснил я. — Самые что ни на есть настоящие. Они как, с пустыми руками пришли или нет? Чем-то тебя угощали?

— Шоколадка при них была, — наморщив лоб, ответила собеседница. — Точно. Я как ее увидела, так сладкого захотела!

— Ну вот тебе и ответ на вопрос, откуда провал в памяти, — усмехнулся я. — Говорят же — сладкое вредно. И сразу тебе совет дам от чистого сердца — ты ту денежку, что на столике нашла, лучше сожги. Как бы это ни звучало, но в данном случае деньги на самом деле могут оказаться злом.

Смартфон пискнул, железнодорожница глянула на экран, а после показала его мне.

— Кульков Анатолий Игоревич, — прочитал я сообщение от неизвестной мне Валентины, особо обрадовавшись тому, что в нем и паспортные данные неизвестного мне гражданина имелись. — Ага. Пять секунд, Аделаида, дай-ка фоткну эту красоту!

Несмотря на то что проводница почти отошла от пережитого шока, она все же попросила нас проводить ее до вокзала, на что мы с Володей, как джентльмены, разумеется, согласились.

— Что думаешь, сожжет она денежку? — спросил у меня водитель, когда, поводив Аделаиду, мы вернулись в машину. — Как ты сказал?

— Фиг знает, — ответил я, доставая смартфон. — Думаю, нет, пожадничает. Скорее, сейчас купит себе какую-нибудь ерунду вроде пирожка, чтобы ее разменять. Ну, вроде как «пятера» теперь не у меня, а от сдачи вреда не будет, а это не так.

— Почему?

— Если купюра все же проклята, то от каждого вреда, который она после людям причинит, и ей доля малая перепадет. В результате огребет наша красавица горя больше, чем все остальные. Им-то персональные неприятности достанутся, а она одна за всех ответит.

— Как по мне — справедливо, — подытожил Володя. — Ей сказали, предупредили, она не послушала. Слушай, а может, надо было ее заставить денежку сжечь?