Легко видеть

Они удачно приткнулись к низкой скальной плите рядом с основанием лестницы. Михаил ожидал, что Марина выберется из лодки с причальным концом и сразу привяжет его к лестничному брусу, но она не взяла с собой фалинь, а Террюша, прыжком оставивший свое место на «полосатом диванчике», оттолкнул судно от скалы, и хотя Михаил сразу начал грести, течение потащило его вниз. Наступил момент, когда он подумал, что Марина со своей вялой реакцией ничего не успеет предотвратить, а его собственных сил не хватит, чтобы одолеть течение Енисея, и тогда ему не останется ничего другого, кроме как развернуться носом вниз, а к Марине спиной и устремить лодку вниз наугад к одному из зловеще зияющих черных донных отверстий в надежде точно войти в него по центру и дальше избежать касаний к стене, чтобы, если Бог даст, выскочить в нижний бьеф сквозь плотину. Он успел вместе со всем этим подумать о том, что почувствует, оставшись с Террюшей без него, Марина, и ему стало так страшно, что может произойти после запоздалого раскаяния, что он, бешено работая, все-таки перегреб течение, достал носом «диванчика» скалу, и Марина на сей раз успела схватить в руки чалку. Проблема ночного спуска ночью в зубы к черту отпала. Михаил послал Марину вверх узнать обстановку, пока он будет разгружать лодки. Вернувшись, она сказала, что наверху никого не встретила, в здание не заходила, а места для палатки там сколько хочешь.

Михаил прихватил первый мешок и пошел наверх сам. Лестница была крута, шла одним маршем, и он подумал, что с нее надо очень осторожно спускаться, особенно с грузом в руках, иначе не успеешь сообразить, как окажешься в Енисее, причем с переломанными костями, а дальше, если сразу не захлебнешься – пожалуйте через донное отверстие самоплавом в нижний бьеф.

Одолев лестницу, он положил мешок на ровное место и огляделся. Свет из окон здания, от которого исходил постоянный гул, освещал участок широкой дороги. Вход в задние был где-то в дальнем конце. Михаил двинулся туда, но, не успев дойти, столкнулся с вышедшей из двери женщиной. Михаил сразу представил себе, кого может увидеть она в неожиданно возникшем перед ней человеке. Если бы он специально захотел одеться диверсантом, то все равно ни за что не сумел бы сделать это лучше, чем сейчас, будучи в светлосинем гидрокостюме, с ножом на поясе, слава Богу – хоть уже и без «мамбрина» на голове. Тем более, что желаннейший объект для диверсии со стороны международного империализма был вот он – высотная плотина Саянской ГЭС, будущая полная высота двести двадцать метров. Однако изменить имидж шпиона и диверсанта он уже явно не успевал и потому обратился к оторопевшей женщине первый.

– Здравствуйте! Мы с женой и собакой только что закончили сплав на надувных лодках по Кантегиру. Ночью проходить через донные отверстия как-то не хочется. Можно нам поставить палатку на ночь где-нибудь на вашей площадке?

– Здравствуйте, – ответила женщина. К счастью, ее оторопь быстро прошла. – Так вы сейчас с Кантегира? Конечно, правильно сделали, что не пошли в отверстия. Туда и днем не стоит соваться. Переночуйте лучше у нас, в тамбуре компрессорной. Там места много.

– А это удобно?

– А что? – удивилась она. – Мешать вы там никому не будете. А утром вас кто-нибудь перевезет на левый берег. Там прямая дорога на Черемушки.

– А здесь уже нет?

– Нет, здесь уже перекрыта.

– Ну, спасибо вам. Пойду за женой и за вещами.

– Ага, поднимайтесь. Сейчас я скажу своим.

Когда они занесли вещи в тамбур и начали развязывать мешки, в них последовательно приняла участие вся ночная смена компрессорщиц. Спальники в резиновых мешках оказались сухими, однако в мешке с рюкзаками и чехлами для лодок все промокло. Сырой была и вся одежда, которую они надели под гидрокостюмы. Все это надо было попробовать просушить. К счастью, хозяйки компрессорной сразу взяли это на себя – они развесили вещи в струи работающих в помещении вентиляторов. Они же предложили кипяток для чая, и таким образом все бивачные проблемы оказались неожиданно легко разрешены. Кроме чая они с Мариной решили ничего не готовить, а Террюше просто открыли банку тушенки. И тут же, надув матрацы, улеглись спать. Разговоров о сегодняшнем дне у них не было, но отвечая на вопросы любопытных доброжелательниц, выслушивавших все, что не знали о Кантегире от своих мужей, они невольно оба втягивались в разговор, хотя и не вступая в диалог друг с другом. Это в какой-то мере сулило скорое примирение, но вспоминать случившееся днем все равно было непомерно тяжело. Строго взыскующий Кантегир не мог быть ненавидимой рекой. Он был прекрасен с первого дня знакомства и до последнего часа. Даже грядущие усилия строителей ГЭС, собирающихся создать колоссальный подпор на Енисее выше плотины, все-таки не должны были перечеркнуть главные достоинства Кантегира как спортивной реки, хотя Большой и Малый Порог и все шиверы до устья Так-Сука уже было запланировано закрыть толщей вод искусственного моря.