Легкое дыхание лжи

– Мил, ты ведь не станешь писать об этом на Фейсбуке, да? Дядя Владя может додуматься и найти тебя в социальных сетях… Если еще этого не сделал.

– Обижаешь, Настена, – нахмурилась она. – Я, может, не такая образованная, как ты, но отнюдь не дура.

– Извини, я этого не имела в виду… Просто хотела…

Я не могла подобрать нужных слов. Да и какие тут нужны слова? Я ведь, по сути, о ней забочусь! Но Мила умеет повернуть разговор таким образом, что ты ни за что ни про что начинаешь чувствовать себя виноватой. Она и в детстве так делала – стоило мне дать ей совет, как Милка немедленно обижалась и кричала, что она все знает не хуже меня. Хотя на самом деле мои предостережения не раз ее уберегали от опасности. Однажды я ее в самом прямом смысле спасла, когда она собиралась кинуть горящую спичку в большую бочку из-под краски на стройке. Я тогда схватила ее за руку и оттащила, крича: «Она взорвется, ты с ума сошла!»

Но спичка успела упасть в бочку, и та действительно взорвалась. К счастью, мы уже были на безопасном расстоянии. И что же? Мила, вместо того чтоб сказать спасибо, на меня наорала! Вечно, мол, я хочу показаться умнее ее!

Какой-то комплекс неполноценности, что ли… К тому ж я на два года младше, в детстве это было существенной разницей, и тем обиднее ей казалось, видимо, что я разбираюсь в вещах, в которых не разбирается она…

– Да ладно, Настен, не парься, – произнесла Мила. – Я же понимаю, ты обо мне печешься. Правда?

Я кивнула не найдясь. Как у нее это получается? Сначала она выставила меня виноватой, а теперь она вроде меня великодушно прощает! И все это Мила сделала двумя фразами. Какой-то особый талант перекручивать истинный смысл вещей…

– Как ты понимаешь, сбегать без денег бессмысленно, – продолжала Мила. – Тем более что лучше всего от папана бежать подальше, за границу. А это расходы.

– Мил, а как это – «ограбила»? Твой отец держит деньги дома, что ли?

– Часть в банках, часть дома. Точнее, в разных домах. И, как оказалось, кое-что держит в том, куда меня запер. Папан думал, что никто об этом не догадается, поскольку особняк стоит необитаемый. И, в общем-то, он прав. Все знают, что дом уже давно выставлен на продажу, только покупатель никак не находится. Поэтому дом стерегут охранники – не то народ все растащит, понятное дело. Кому же придет в голову, что там тайник? Я и сама удивилась, когда нашла в шкафу сейф. А потом сообразила, что сейф был заложен изначально, во время строительства. И, скорее всего, пуст.

– И как же ты…

– Он оказался заперт. Именно это раздразнило мое любопытство. Я решила в него заглянуть.

– А код?

– Так папан же у нас страшно умный, закрыл этот сейф на тот же код, что и домашний. А домашний я давно подсмотрела, – усмехнулась Мила. – Просто так, из любопытства.

– Или давно оттуда тягала понемножку?

Мила посмотрела на меня так, что я решила в тему не углубляться.

– То есть ты попробовала, и код сработал? И там оказались деньги?

– Ну да. Тогда я и придумала весь план.

– Они были в сумке? В той, с которой ты загрузилась прошлой ночью в мою машину?

– Уж не огурчики с деревенской грядки, – усмехнулась она. – Тем более что у нас ничего не растет, кроме сорняков…

Ого, подумала я, денег там было много, судя по упитанным бокам сумки…

– В общем, я начала обдумывать план, – продолжала Мила. – Там по соседству парень оказался, мы сначала просто переглядывались, потом заговорили, и я попросила его помочь…

Мила задумалась, и лицо ее сделалось неожиданно серьезным, грустным.

– И что парень-то? – нетерпеливо спросила я. История начала меня захватывать.

– Ничего, – неожиданно сухо ответила она. – Я передумала посвящать его в свои дела. Ведь я его совсем не знаю, просто сосед… И решила тебя позвать на помощь.

– Ага, и даже позвала.

– А что? Тебе было в лом? Тогда почему ты не отказалась?

Объяснять кузине, что своими просьбами она поставила меня в неловкое положение – и отказать ей трудно, и становиться соучастницей ее затей ни к чему, – бесполезно. Для Милы не существует «неловких» ситуаций. Ей все ловко. А мне, к примеру, было бы стыдно просить кого-то о подобных услугах, включая просьбу выпереть родителей с дачи. Особенно человека отзывчивого, как я, и давить при этом: ах, только ты можешь мне помочь! Род психологического шантажа… Мы с сестричкой существуем в параллельных мирах, у нас разные идеология и тезаурус.

Хотя, конечно, теперь, когда я узнала, как повел себя с ней дядя Владя, я о своей помощи не жалела и пенять сестрице за бестактность не собиралась.

– Разве я могу тебе отказать? – лишь улыбнулась я. – Рассказывай дальше!