Легкомыслие

Дело не в словах, разве вы не видите, как я одинока. Я лежу на полу и смотрю в потолок. Три фужера, наполненных светом, стояли на потолке. Три рожка, наполненных белым вином. Четвертый был пуст, в нем ни капли вина. Холодный, потухший, он оттенял остальные. Это была лампа тени. Я лежала на полу в трусиках и майке, завернутая в собственные руки. Сверху шел свет, меня потихоньку заносило светом, вот уже я лежала в сугробе. Чем дольше он шел, тем сильнее хотелось укутаться в этот свет. Чем дольше он шел, тем сильнее я чувствовала, как свет превращается в снег. И вот я уже в сугробе. А сверху по-прежнему три лампочки и четвертая не горит. Может быть, от нее все и зависит, от четвертой. Пронзительный звонок разгоняет свет: «Наконец-то электрик!», – ударило меня током, и я подскочила от счастья. Да будет свет во всем свете.

Если подойти к проблеме чисто физиологически, то всего несколько минут в твоем теле побудет кусок другого. Он придет за своим счастьем, я получу свое. Обмен. Также я понимаю, что цивилизацию нашу сотрет через пару тысяч лет и от меня не останется даже пыли, не то что этой записи. Но пыль от прошлого и пыль в настоящем – это две большие разницы. Пыль в прошлом лежит, а пыль в настоящем все еще не хочет ложиться одна.

Я лежала, свет уже не грел, а вьюга усиливалась. Зима включила дальний снег. Снег – это зимний свет. Лучше пусть ляжет снег, чем пыль, хоть и холодный, но чистый.

– И давно ты одинока?

– С чего вы взяли, что я одинока?

– Сама же говоришь, на йогу пошла.

В задумчивости он вдруг перешел с Сашей на «ты». Еще бы, глаза разлились по ее телу и затекли в самые укромные места. От этого там стало еще укромнее. Кремовое платье вдруг стало красным, я – быком. Коньяк сделал меня ленивым быком. Из тех, что не хотели краснопролития этой ткани прямо сейчас, прямо в этом кабинете, прямо за этим письмом, чтобы вколачивать свою любовь в стол, бык был из тех, что любил, только когда любили его.

– И зачем нужна была эта история с мужем, которого нет.

– Я думала, вы догадаетесь. О ком это я.

«Так она все это о своем потенциальном любовнике? Какой же я дурак. Ну, конечно, зачем девушка будет писать о прошлом, когда столько любопытного будущего».

Третья Терция

Театр – это общество, драматизирующее на чужих чувствах.

Эстоке

Дорогой Тино.

Мы никогда не будем вместе, потому что я никогда не любила корриду, а теперь я ее ненавижу, а ходила на нее только ради отца, как он говорил, это нужно для бизнеса, для процветания ганадерии. Это политика, понимаешь. Теперь, слава Богу, я могу жить без этого, тем более, что Хуана справляется в этом вопросе сама. Жить стало легче, мне перестали снится кошмары.

Чем больше я ходила на корриду, тем сильнее ощущала в быке человека, с той лишь разницей, что матадор был его судьбой. В тот день, когда на бою в Лас-Бентас погиб твой друг Панчо, разве ты не почувствовал, как бык и человек легко могут поменяться местами.