Лейб-гвардии поручик

– Господин подполковник. Я говорил вам, что Лабунский знал Анну Губельман еще до войны. Они жили в Петербурге и что здесь такого, что они знают друг друга. Тем более что сам Лабунский этого знакомства не скрывал.

– Я ни в чем не хочу обвинять Лабунского, поручик. Пока. Но предположить, что он продолжит свое знакомство с Губельман можно.

– Не могу этого допустить. Корнет храбрый и честный офицер.

– Возможно!

– Об этом говорят его боевые награды.

– Многие из тех, кто имеет боевые награды русской армии, ныне служат большевикам. Разве нет?

Поручик был вынужден согласиться с Вольским.

– И что станет делать ваш храбрый корнет, если Губельман заявиться к нему?

– Не думаю, что это может произойти.

– Вы не ответили. Что станет делать корнет Лабунский, если Анна Губельман придет к нему и попросит о помощи? Он выдаст её нам?

– Так велит ему долг офицера.

– Мало ли что велит долг. Что он сделает, по-вашему? Вы можете поручиться словом офицера, что Лабунский поступит как нужно?

– Сложно сказать, как нужно поступить в такой ситуации, господин подполковник.

– Это совсем не сложно, поручик. Врага нужно обезвредить. А Анна Губельман сотрудник ЧК. Значит она наш враг. Зачем мы затеяли Белое дело? Чтобы щадить врагов?

– Вы правы, господин подполковник.

И Васильев решил сам навестить место проживания корнета бывшего лейб-гвардии уланского полка…

***

В общей временной казарме Лабунского не оказалось. Дежурный сказал, что корнет проживает на частной квартире вместе с командиром роты штабс-капитаном Штерном.

– И где она находится?

– Совсем недалеко отсюда. Я дам вам провожатого. Он вам все покажет. Юнкер Слуцкий!

– Здесь, господин поручик.

– Проводите поручика к дому, где проживает ваш командир.

– Есть, господин поручик!

Васильев, посмотрев на юнкера, сразу понял, что перед ним не военный.

– Из студентов? – спросил он.

– Так точно! В прошлом студент Харьковского императорского университета!

– Не стоит так кричать, юнкер. Мы не на плацу.

– Дисциплина прежде всего!

– Это верно. Но сейчас мы с вами можем поговорить просто, как товарищи по оружию. Я ведь знаю корнета Лабунского. Мы с ним пересекались в Ростове. Тогда мы оба еще не служили в дивизии Михаила Гордеевича Дроздовского. Вам понравился командир взвода?

– Да, хотя есть более …, – юнкер осекся, поняв, что мог сболтнуть лишнее.

– Более достойные? – продолжил Васильев.

– Я не о том, господин поручик. С соседней роте все командиры взводов имеют награды с германской войны. А наш корнет не имеет. Я это имел в виду.

– А с чего вы взяли, что у корнета Лабунского нет наград?

– На его кителе их нет.

– Ваш командир за годы германской войны заслужил орден Владимира четвертой степени, Святой Анны четвертой степени и Станислава третьей степени.

– Вот как? – удивился юнкер. – Но он никогда не говорил о своих наградах.

– Лабунский скромен. И в этом нет ничего плохого.

– Мне он показался штабистом.

– Штабистом?

– Холенный словно адъютант. Одет с иголочки. Всегда следит за собой. Словно и войны нет.

– Совсем недавно я видел его иным. Но сейчас и я стараюсь следить за внешним видом.

– Вы иное дело. Вы при штабе. А он боевой офицер.

– Странный у вас взгляд на то, каким должен быть внешний вид офицера, юнкер.

– Да и этот его любимчик не вызывает особой симпатии.

– Любимчик? Вы о ком, юнкер?

– Уже несколько дней как в составе нашего взвода появился молодой юнкер. Вчерашний гимназист. И корнет взял его под свое особое покровительство.

– Особое? И чем же так выделяется этот юнкер?

– Никому не известно. Ничего достойного он пока не сделал. Разве стреляет из винтовки отлично.

– Гимназист?

– Такого результата на стрельбах у нас не показал никто.

– Возможно, потому Лабунский его и приблизил. Настоящих солдат мало, юнкер…

***

Дома поручик корнета не застал. Зато в соседней комнате был командир роты Штерн.

– Господин поручик! Вот так встреча. Хотя в последнее время мы с вами встречаемся часто. И кажется мне, что это не случайно.

– Я пришел к корнету Лабунскому. Но не застал его дома.

– Работает над уровнем новобранцев, поручик. А там есть над чем работать, можете мне поверить.

– Как ни странно, но и в казармах его нет, господин штабс-капитан.

– Вот как? Это действительно странно. Лабунский весьма добросовестный офицер.

– Тогда я могу переговорить с вами.

– Снова дела контрразведки? – спросил Штерн.

– Можно сказать и так. Вы видели здесь молодого юнкера? Из новобранцев?

– Ординарца Лабунского? Видел. Он помогает корнету в обучении новобранцев. Этот юноша отменный стрелок.

– А где он проживает?

– Кто?

– Новый юнкер.

– Дак в казармах должно быть. Я не интересовался тем, где юнкер ночует.

– А мне сказали, что в казармах он не ночевал ни разу. И у меня возник вопрос, где он проводит ночи?

– Вы хотите сказать, что…

– Нет. Я просто хочу видеть юнкера и говорить с ним.

– Поручик, вы сказали, что пришли к корнету?

– По большей части к нему. Но и его ординарец меня заинтересовал…

****