Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы (сборник)

Момент был важный: если капитан выбывает из строя, долг первого лейтенанта — взять на себя командование, и слова, произнесенные Баклендом, показывали, что он это сделал. Приняв командование, он мог отдавать приказы даже в отношении капитана. Однако этот важный шаг был вполне в рамках заведенного порядка: Бакленд десятки раз принимал временное командование кораблем в отсутствие капитана. Заведенный порядок помог ему пройти через критическую ситуацию, а привычки, сформировавшиеся за тридцать лет службы на флоте — сначала мичманом, потом лейтенантом, — позволили вести себя с подчиненными и действовать как обычно, несмотря на неопределенность его ближайшего будущего.

И все же Буш, внимательно за ним наблюдавший, не был уверен, что привычки хватит надолго. Бакленд был явно потрясен. Это можно было бы объяснить естественным состоянием офицера, на которого в таких поразительных обстоятельствах свалилась огромная ответственность. Так мог бы решить ни о чем не подозревавший человек. Но Буш, с ужасом гадавший, как поведет себя капитан, придя в сознание, видел, что Бакленд разделяет его страхи. Кандалы, трибунал, веревка палача — мысль о расплате лишала Бакленда воли к действию. А жизнь или, во всяком случае, будущее всех офицеров на корабле зависело от него.

— Простите, сэр, — сказал Хорнблауэр.

— Да? — отозвался Бакленд и с усилием добавил: — Да, мистер Хорнблауэр?

— Можно мне записать показания капрала, пока события еще свежи в его памяти?

— Очень хорошо, мистер Хорнблауэр.

— Спасибо, сэр, — сказал Хорнблауэр. На его лице нельзя было прочесть ничего, кроме почтительного усердия. Он повернулся к капралу. — Доложитесь мне в моей каюте, после того как вновь поставите караул.

— Да, сэр.

Доктор и его помощники давно унесли капитана. Бакленд не двигался с места, — казалось, он парализован.

— Надо еще разобраться со вторым пистолетом капитана, — сказал Хорнблауэр все так же почтительно.

— Ах да. — Бакленд огляделся по сторонам.

— Здесь есть Уэллард, сэр.

— Ах да. Он подойдет.

— Мистер Уэллард, — сказал Хорнблауэр, — спуститесь с фонарем и поищите пистолет. Принесете его первому лейтенанту на шканцы.

— Есть, сэр.

Уэллард почти успокоился; уже некоторое время он не сводил глаз с Хорнблауэра. Теперь он поднял фонарь и спустился по трапу. То, что Хорнблауэр сказал про шканцы, проникло в сознание Бакленда — он медленно двинулся к выходу, остальные за ним. На нижней пушечной палубе Бакленду отсалютовал капитан Уайтинг:

— Будут приказания, сэр?

Значит, весть о том, что капитан выбыл из строя и первый лейтенант принял командование, разнеслась по кораблю с быстротой молнии. Бакленду потребовалась минута или две, чтобы собраться с мыслями.

— Нет, капитан, — сказал он наконец и добавил: — Прикажите своим людям разойтись.

Когда они поднялись на шканцы, ветер по-прежнему дул с правой раковины, и «Слава» летела над зачарованным морем. Над головами вздымались пирамиды парусов, выше, выше, выше, к бесчисленным звездам, корабль качался, и верхушки мачт описывали в небе большие круги. С левого борта только что вынырнул из моря месяц и висел над горизонтом, как маленькое чудо, отбрасывая к кораблю длинную серебристую дорожку. На белых досках палубы отчетливо выделялись черные фигуры людей.

Стоявший на вахте Смит бросился к ним, как только они поднялись по трапу. Больше часа расхаживал он, как в лихорадке, слыша доносившиеся снизу шум и возню, ловя расползающиеся по кораблю слухи, не вправе покинуть пост и разузнать, что происходит на самом деле.

— Что случилось, сэр? — спросил он.

Смит не был посвящен в тайну встречи четырех лейтенантов. Кроме того, капитан не так его притеснял. Однако он не мог не чувствовать всеобщего недовольства, он должен был догадываться, что капитан не в себе. И все же Бакленд был не готов к его вопросу и не приготовил ответа. Наконец заговорил Хорнблауэр.

— Капитан упал в трюм, — сказал он спокойно и без особого выражения. — Его только что в бессознательном состоянии отнесли в каюту.

— Как его угораздило? — изумленно спросил Смит.

— Он искал заговорщиков, — ответил Хорнблауэр все тем же ровным тоном.

— Ясно, — сказал Смит. — Но…

Он прикусил язык. Ровный тон Хорнблауэра предупредил его, что дело деликатное: если продолжать расспросы, придется обсуждать умственное здоровье капитана, а Смиту не хотелось высказывать свое мнение. В таком случае он не хотел больше ничего спрашивать.

— Шесть склянок, сэр, — доложил ему старшина-рулевой.

— Очень хорошо, — машинально ответил Смит.

— Мне нужно записать показания капрала, — сказал Хорнблауэр. — Я заступаю на вахту в восемь склянок.

Раз Бакленд принял командование, он мог отменить нелепый приказ, по которому Буш с Робертсом ежечасно являлись к нему, а Хорнблауэр нес двухвахтное дежурство. Наступила неловкая пауза. Никто не знал, сколько капитан пролежит без сознания и в каком состоянии будет, придя в себя. На шканцы вбежал Уэллард.

— Вот второй пистолет, сэр, — сказал он, вручая оружие Бакленду.

Тот взял пистолет и достал из кармана другой. Так он и стоял беспомощно, с двумя пистолетами в руках.