Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы (сборник)

— Вот почта, сэр, — сказал офицер, вручая Хорнблауэру пачку писем, предназначенных для команды. — А вот письмо от главнокомандующего. Его передали мне с «Ирландии», когда я проходил Внешнюю эскадру.

— Спасибо, — сказал Хорнблауэр.

Он передал почту Бушу, чтобы тот ее разобрал. Здесь должны быть письма от Марии, но письмо от главнокомандующего идет первым. На письме было написано официально:

Горацио Хорнблауэру, эск.

Капитан-лейтенанту

шлюпа Его Величества «Отчаянный»

Письмо было запечатано неофициальной облаткой.

Мой дорогой капитан Хорнблауэр!

Надеюсь, Вы сможете посетить меня на «Ирландии», ибо у меня для Вас новости, которые я предпочел бы сообщить в личной беседе. Чтобы «Отчаянному» не удаляться с позиции, а Вам — избежать утомительного путешествия в шлюпке, Вы можете отправиться с провиантским судном, которое доставит это письмо. Уполномочиваю Вас оставить корабль на первого лейтенанта, а когда дело будет закончено, найду способ переправить Вас обратно.

С радостью жду встречи,

Ваш покорный слуга У. Корнваллис

Секунды две Хорнблауэр стоял в изумлении, потом его охватило страшное подозрение. Он вырвал у Буша остальные письма и поспешно выбрал из них те, что были от Марии.

«Предпочел бы сообщить в личной беседе» — Хорнблауэр испугался, что с Марией случилась беда и Корнваллис взял на себя ответственность сообщить ему новость. Но вот письмо от Марии, написанное всего восемь дней назад, — тогда все было в порядке и с ней, и с маленьким Горацио, и с будущим ребенком. Корнваллис не мог получить более свежих новостей.

Хорнблауэр перечитывал письмо, взвешивая каждое слово, как пылкий юноша, получивший первое в своей жизни любовное послание. В целом оно было написано очень сердечно, но, если бы его вызывали на ковер, слова были бы в точности те же. Кроме первого слова «мой» — это было отступление от официальной практики, но адмирал вполне мог поставить его по ошибке. И в письме говорится о каких-то новостях. Хорнблауэр прошелся по палубе и принужденно рассмеялся. Он действительно ведет себя как влюбленный юнец. Если за долгие годы службы он не привык терпеливо дожидаться неизбежного, значит он не усвоил первейшего урока, которому учит флот.

Припасы медленно перегружались на борт — надо было подписывать ведомости, и, конечно, люди, боящиеся ответственности, без конца лезли с торопливыми вопросами.

— Сами подумайте! — рявкнул Хорнблауэр одному, потом другому: — Мистер Буш скажет вам, что делать, и, надеюсь, вправит вам мозги!

И вот наконец он на непривычной палубе, с интересом изучает, как управляют незнакомым судном. Провиантский корабль расправил паруса и взял курс прочь от Ируаза. Капитан предложил Хорнблауэру посидеть в каюте и попробовать новую партию рома, но Хорнблауэр не смог принять ни того ни другого. Он едва заставил себя спокойно стоять у гакаборта, пока они уходили от берега, прошли Прибрежную эскадру и взяли курс на далекие марсели Ла-Маншского флота.

Перед ними возникла громада «Ирландии». Хорнблауэр машинально перелез через борт и отсалютовал караулу. Ньютон, капитан корабля, и Коллинз, капитан флота, оба оказались на палубе. Они встретили его достаточно сердечно. Хорнблауэр надеялся, что они не заметили, как он нервно сглатывает, отвечая на их «Добрый день». Коллинз собрался проводить его к адмиралу.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, сэр. Я и сам найду дорогу, — запротестовал Хорнблауэр.

— Мне лучше провести вас мимо всех церберов, охраняющих нашу преисподнюю, — сказал Коллинз.

Корнваллис сидел за одним столом, его флаг-адъютант — за другим. При виде Хорнблауэра оба встали, и флаг-адъютант незаметно проскользнул за портьеру в соседнюю каюту. Корнваллис пожал Хорнблауэру руку — явно его ожидал не выговор. И все же Хорнблауэр едва присел на край предложенного стула. Корнваллис сел куда свободней, и все равно спина его по многолетней привычке оставалась совершенно прямой.

— Ну? — сказал Корнваллис.

Хорнблауэр понял, что его собеседник пытается скрыть свое настроение, однако ясные голубые глаза немного прищурены — или это только кажется? Долгие годы службы главнокомандующим так и не превратили адмирала в законченного дипломата. Или все-таки превратили? Хорнблауэр мог только ждать: он не придумал никакого ответа на это междометие.

— Мне поступило сообщение из Департамента Военно-морского флота, — сурово произнес Корнваллис после паузы.

— Да, сэр?