Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы

«Отчаянный» с точностью механизма лег на другой курс.

— Круто к ветру!

Теперь они шли наперерез. Француз, уклоняясь от боя, намеревался обогнуть британскую колонну и присоединиться к испанцам, а Хорнблауэр перекрыл ему этот путь. Марсели «Фелиситэ» повернулись.

— Он повернул прочь!

Это ему не поможет. Далеко-далеко за марселями «Фелиситэ» голубел на горизонте берег Южной Португалии.

— На этом курсе она не пройдет Сан-Висенти, — сказал Проуз.

Лагуш, Сан-Висенти, Сагриш — прославленные в морской истории имена. Эти далеко выступающие мысы не дадут «Фелиситэ» уклониться от боя. Скоро ей придется вступить в поединок. Хорнблауэр как раз продумывал, каким этот поединок будет.

— Мистер Буш!

— Сэр!

— Я хочу, чтобы две пушки стреляли прямо с кормы. Вам придется удалить транцы. Займитесь этим немедленно.

— Есть, сэр.

— Спасибо, мистер Буш.

Парусные суда практически не могут стрелять прямо назад или вперед; удовлетворительно разрешить эту проблему не удавалось еще никому. Обычно удобнее всего стрелять бортовыми залпами, поэтому на носу и на корме пушки, как правило, не ставили, и это учитывалось при строительстве кораблей. Сейчас Хорнблауэр собирался отбросить все преимущества, которые извлекали из этого обстоятельства кораблестроители всех времен и народов. Он собирался ослабить «Отчаянного» и получить взамен кратковременную выгоду в редкой ситуации. Раздался треск древесины, палуба под ногами мелко задрожала — заработали пилы.

— Пошлите на корму артиллериста. Прежде чем начнут двигать пушки, ему придется основать тали и брюки.

Голубая полоска берега стала отчетливей. Ясно видна была громада мыса Сан-Висенти. Целиком видна была «Фелиситэ» и длинный-предлинный ряд ее выдвинутых пушек. Грот-марсель заполоскал: она поворачивалась через фордевинд. Теперь она готова была драться.

— Руль на ветер, мистер Проуз. Обстените грот-марсель.

Важно было выиграть время. «Отчаянный» тоже повернулся через фордевинд. Хорнблауэр не собирался вести безнадежный бой; если француз не торопится, он тоже торопиться не будет. При легком ветре и умеренном волнении «Отчаянный» имел значительные преимущества перед большим фрегатом, и Хорнблауэр не собирался от них отказываться. «Отчаянный» и «Фелиситэ» приглядывались друг к другу, как два кулачных бойца на ринге. День был чудесный — под голубым небом расстилалось синее море. Мир, который Хорнблауэр, может быть, скоро покинет, — прекрасен. Скрип пушечных катков говорил, что по крайней мере одно орудие начали перетаскивать. И в ту же секунду Хорнблауэр подумал о Марии и о маленьком Горацио — безумие, и он немедленно выкинул эти мысли из головы.

Секунда проходила за секундой. Быть может, французский капитан держал на шканцах военный совет, может, просто колебался, не зная, что же решить в такой момент, когда на весах лежит судьба целых народов.

— Мистер Буш передает, сэр. Одна пушка готова к бою. Вторая будет готова через несколько минут.

— Спасибо, мистер Оррок. Скажите мистеру Бушу, пусть поставит к ним двух лучших наводчиков.

Грот-марсель «Фелиситэ» снова наполнился.

— К брасам!

«Отчаянный» взял курс на противника. Хорнблауэр не хотел без необходимости приближаться к берегу и на дюйм.

— Руль на ветер!

«Отчаянный» повернул через фордевинд. Теперь два корабля были на расстоянии дальнего пушечного выстрела. Нос «Фелиситэ» указывал прямо на шлюп, корма «Отчаянного» — прямо на «Фелиситэ».

— Скажите мистеру Бушу, чтоб открывал огонь!

Буш начал стрелять раньше, чем ему могли передать приказ. Громыхнули пушки, дым клубами повалил из-под кормового подзора и окутал шканцы. Как Хорнблауэр ни напрягал зрение, он ничего не мог разглядеть, только прекрасные обводы носа «Фелиситэ», ее круто поднятый бушприт, блещущие белизной паруса. Под ногами загрохотали катки — снова выдвигали пушки. Бабах! Теперь Хорнблауэр увидел. Стоя прямо над пушками, глядя по направлению выстрела, он различил как бы небрежно нарисованную карандашом на белизне парусов и синеве неба черточку. Она пошла вверх, потом повернула вниз, потом все окутал дым. Наверняка попали. Дым помешал ему увидеть второй выстрел.

Длинные британские девятифунтовки — лучшие пушки на флоте, когда дело касается точности наведения; они значительно превосходят в этом отношении любые другие орудия. И даже девятифунтовое ядро способно нанести значительный ущерб, когда летит со скоростью тысяча футов в секунду. Бабах. Несчастные французы вынуждены сносить обстрел, не имея возможности ответить тем же.

— Смотрите! — сказал Проуз.

Фока-стаксель «Фелиситэ» трепался по ветру. С первого взгляда трудно было понять, что произошло.

— Лопнул фока-штаг, сэр, — решил наконец Проуз.

Что он прав, стало видно через минуту, как только на «Фелиситэ» убрали фока-стаксель. Сама по себе утрата паруса значения не имела, но фока-штаг играет главную роль в сложной уравновешенной системе (какой была и французская Конституция, пока власть не захватил Бонапарт), удерживающей мачты.

— Мистер Оррок, бегите вниз и скажите мистеру Бушу: «Молодец».