Лейтенант Хвостов и мичман Давыдов

Уж ночь осенняя спустилаНа землю мрачный свой покров,И тихая луна сокрылаСвой бледный свет средь облаков.Лишь ветр печально завывая,Глубокой тишине мешал,И черны тучи надвигая,Ночные мраки умножал…Сбирался гром над головамиРоссии верных двух сынов.

Идут поспешными стопамиК реке Давыдов и Хвостов.Тут рок мгновенно разделяетМост Невский надвое для них:Отважный дух препятств не знает:Могло ли устрашить то их?Моря, пучины проплывая,Ни пуль, ни ядер не боясь,Опасность, бедства презирая,Неустрашимостью гордясь,

Идут… И обретя препонуНечаянну в своем пути,Внимая храбрости закону,Стремятся далее идти.А вы! судьбы завистной жертвы!Герои храбрые в боях!Хотя бесчувственны и мертвы,Но живы в мыслях и сердцах;Утехи, бедствия делили,Вы меж собой по всякий час,

В сей жизни неразлучны были,И смерть не разлучила вас.

Особенно тяжело переживал трагедию известный знаток российской словесности адмирал Шишков. Хвостов приходился ему племянником, а Давыдов по возвращении из Финляндии, работая над книгой, жил у него дома. Именно адмирал благословил его на литературный труд. «Жизнь их была цепь несчастий, не могших однако же никогда поколебать твердости их духа… Умолчим о сожалении друзей, – писал Шишков, – о горести бедных родителей их: никакое перо изобразить того не может».

Адмирал тоже откликнулся стихотворением на смерть друзей. На мой взгляд, это лучшее из стихотворений о Хвостове и Давыдове:

Два храбрых воина, два быстрые орла,Которых в юности созрели уж дела,Которыми враги средь Финских вод попраны,Которых мужеству дивились Океаны,Переходя чрез мост в Неве кончают век…О странная судьба! о бренный человек!

Чего не отняли ни степи, ни пучины,Ни гор крутых верхи, ни страшные стремнины,Ни звери лютые, ни сам свирепый враг,То отнял все один… неосторожный шаг!

С тех пор минула не одна эпоха. За это время в России появилось немало новых героев, но Хвостов с Давыдовым не были забыты.

Время от времени о наших героях пишутся книги, статьи. Их образ увековечен в популярной рок-опере «Юнона» и «Авось». Именем Давыдова названы – бухта и мыс на Сахалин и остров в гряде Алеутских островов.

Действия лейтенанта Хвостова и Давыдова, к сожалению, не были поддержаны правительством Российской империи. В итоге японцы вскоре вновь вернулись на Сахалин и восстановили свои укрепления на Итурупе. А в июле 1811 года на Кунашире японцы арестовали в знак мести, командира шлюпа «Диана» Василия Головнина. Командир «Дианы» провел в японском плену более двух лет и был освобожден только после получения японцами от российской администрации заверений в том, что набеги на Сахалин и Итуруп носили самочинный характер, а сами Хвостов и Давыдов уже «были судимы, найдены виновными, наказаны и уже не находятся в живых».

В итоге всех этих дел Санкт-Петербург был вынужден четко обозначить южную границу своих владений на Курильских островах. В новых привилегиях, дарованных 13 сентября 1821 года Российско-Американской компании императором Александром Первым, крайним владением империи на Курилах был назван южный мыс острова Урупа.

Японцы со времени экспедиций по выдворению японских захватчиков с Сахалина и Курил именуют наших героев не иначе как пиратами и при каждом удобном случае стараются вспомнить их, как пример русской жестокости и вероломства, хотя, как мы теперь знаем, ни того, ни другого Хвостов с Давыдовым не проявили.

Что касается брига «Юнона» и тендера «Авось», то они ненадолго пережили своих капитанов. Через несколько лет оба судна погибли во время сильного шторма берегов Камчатки со своими командами.