Лейтенант Магу

А потом она появилась еще раз. И еще. Все время в компании матери и госпожи Сетниковой. К ее посещениям он привык и такого шока от ее появления уже не испытывал, научился справляться с эмоциями в ее присутствии, но свое волнение в момент первого появления помнил прекрасно. Где-то в глубине души родилась надежда, что однажды она придет одна и они смогут поговорить более откровенно. Может, он даже скажет ей… А если не придет? Тогда он изыщет способ поговорить с ней после того, как выйдет из лазарета. И предупредит ее по поводу мужа…

Вместо Гелены пришел старший лекарь Золич-Феоб и все разрушил. Доктор заявился почти сразу после ухода женщин. Помялся возле двери, задал дежурные вопросы о самочувствии пациента, с озабоченным видом подвигал какие-то медицинские склянки, наконец, решился:

– Я бы предупредить хотел вас, точнее маму вашу… Да, хотел предупредить… Ну насчет…

– Доктор, – не выдержал Алекс, – говорите уже. О чем вы хотели нас предупредить?

– Я о госпоже Кавелиной, вы бы поосторожнее с ней. – И тут Золич выдал такое, от чего у лейтенанта потемнело в глазах. – Более хладнокровной и расчетливой стервы среди наших полковых дам не сыскать. Ради карьеры мужа на все пойдет. Вот и к маме вашей она не просто так присосалась. До этого ее в лазарете ни разу не видать было, а тут ходит, как на службу.

Алекс пожалел, что под рукой нет ничего тяжелого, что могло бы долететь до лекарской головы. Пока он приходил в себя, Золич вышел из палаты, после чего лейтенант вспомнил про револьвер под подушкой, но дверь уже была закрыта.

Некоторое время спустя к Алексу вернулась возможность здраво размышлять. Он, как мог, попробовал проанализировать ситуацию, но получалось плохо. Образ Гелены постоянно стоял перед глазами. Вот она подарила ему взгляд, едва заметно улыбнулась, чуть склонив голову, волосы, уложенные в сложную прическу, качнулись, будто черная блестящая корона… Неужели?! Нет, не может быть! Лекаришка врет, он хочет опорочить ее! Вот только зачем ему все это нужно? Так и не придя к конкретным выводам, измученный душевными терзаниями Алекс уснул далеко за полночь.

Утром пришли мать и Аврелия Архиловна.

– Алекс, сынок, у тебя красные глаза. Ты плохо спал? Тебе было больно?

– Нет, нет, мама, не волнуйся, мне уже лучше.

Тем не менее Ирен вызвала лекаря, который, понятно, ничего у раненого не нашел. После чего Алекса наконец-то накормили. Он с трудом дождался момента, когда госпожа Сетникова оставила их вдвоем.

– Сегодня другие посетители не ожидаются?

– Ты о ком? О Кавелиной?

– Да, мама.

– Видишь ли, сынок, мы с ней, как бы это сказать, больше встречаться не будем.

– Почему? – удивился Алекс.

– Она слишком настойчиво стала добиваться содействия в переводе ее мужа в столицу. С повышением, разумеется.

Алекс застыл, как будто в сердце ударила вражеская пуля. Но тут уже и Ирен обратила внимание на душевные терзания сына.

– А почему ты спросил? – забеспокоилась она.

– Просто спросил, – буркнул Алекс.

– Та-ак, – Ирен склонилась над сыном, – ну-ка посмотри мне в глаза.

Алекс отвел взгляд, но мать и без этого обо всем догадалась.

– А я-то думаю, почему в ее присутствии ты такой вечно смущенный и скованный! Надеюсь, она еще ни о чем не догадывается?

– Нет, конечно.

– Смотри, сын. Она всего лишь красивая стерва, причем глупая и наивная, хотя считает себя мастером интриги. Но я двадцать пять лет вынуждена посещать всевозможные светские салоны, которые почище любого террариума будут. Твою Гелену там сожрали бы мгновенно.

– Ну, так не ходи в эти салоны. – Алекс попытался увести разговор в сторону, но неудачно.

– Не могу, положение обязывает. Но речь сейчас не обо мне. Я уже боюсь за твое будущее. Если сейчас ты вернешься в столицу, то какая-нибудь охотница за мужьями окрутит тебя за четверть часа.

– Не волнуйся, не окрутит.

– Как же мне не волноваться? Сначала эта Мари, из-за которой ты оказался здесь, теперь еще и Гелена, которая на пятнадцать лет старше, с мужем и детьми!

– Мари – всего лишь пустышка, хоть и красивая.

– Очень рада, что ты это понял наконец. Надеюсь, с Геленой ты глупостей не наделаешь.

– Обещаю, не наделаю.

– Поклянись, – потребовала мать, – моим здоровьем.

– Клянусь, мама.

Ирен склонилась над сыном и припала к его лбу долгим поцелуем.

– Я бы очень хотела, чтобы ты был счастлив в браке, как мы с отцом. Но ты почему-то выбираешь не тех женщин.

– Я их не выбираю, мама.

С лазаретной койки лейтенант Магу встал под хруст своего разбитого сердца.

– Алекс, обещай мне, что ты не будешь рисковать без нужды.

– Конечно, мама, моя голова мне же еще пригодится. А тебе уже пора, карета ждет.

Ирен в последний раз обняла сына, оперлась на его руку и, приподняв подол длинной дорожной юбки, взобралась в карету. Кучер тронул лошадей.

– До свидания, сынок.

Лейтенант молча помахал рукой вслед. Не успела осесть поднятая колесами пыль, как он обернулся к ограде дома госпожи Сетниковой.

– Фелонов!

– Здесь я! – Унтер выбрался из-за ограды, где просидел битых полчаса, дожидаясь, пока члены семейства Магу наконец распрощаются друг с другом.

– Все готово?