Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая

Глаза отца Вениамина потеплели, и он чуть заметно, одними губами улыбнулся.

— Благодарю за комплимент. Чем еще могу быть полезен?

— У меня к вам еще один вопрос, — сказал Максим Петрович. Он помолчал, словно не решаясь задать этот вопрос. Потом прямо взглянул на отца Вениамина. — Скажите, не приходилось ли служителям церкви давать верующим перепечатывать или переписывать молитвы или другие религиозные тексты?

Отец Вениамин нахмурился, сжал кулаки. Михаил с удивлением взглянул на Максима Петровича: как мог майор решиться на такой откровенный разговор? Хотя хозяин не проявил ни малейшего беспокойства, Михаил был уверен, что он догадался, кто сидит в его комнате.

По-прежнему спокойно отец Вениамин сказал:- Я и мои бывшие коллеги, насколько мне известно, не нуждались в перепечатке или переписывании литературы. Видимо, вы имеете ввиду распространяемые кем-то корреспонденции, вольно трактующие библию. Приходилось видеть подобные письма, верующие показывали их мне, и, кстати сказать, задавали весьма каверзные вопросы. Вам небезынтересно знать мое мнение? Пожалуйста. Я расцениваю эти корреспонденции как подстрекательские, сочиненные врагами моей родины. Прошу не сомневаться в искренности моих слов, дороже родины нет для меня ничего на свете… — отец Вениамин вытер лицо и, будто от прикосновения платка, на его лбу резче обозначились поперечные морщины.

Он опять отвернулся к Окну, за которым шелестели листья сирени.

— Мы очень хорошо понимаем друг друга, — заговорил Максим Петрович, и голос его стал тверже и требовательней. — Поэтому я не буду объяснять причину моей следующей просьбы. Может быть, вы скажете, у кого видели эти корреспонденции?

Разглядывая ветки сирени, отец Вениамин минуту хранил молчание. Михаил боялся шевельнуться, теряясь в догадках, — о чем думает этот человек сейчас: о чести, предательстве, любви к родине? В этот момент отец Вениамин был поистине красив: в профиль лицо его было особенно энергичным, крутой выдающийся вперед подбородок подчеркивал его твердый характер, длинные каштановые волосы мягкими волнами спадали на плечи, и в устремленном в окно взгляде таилось упорство человека, решающего сложную задачу. Михаил откровенно любовался им, думая: «Да, такой человек может увлечь за собой людей. Но каким же образом он пошел по зыбкой тропинке религиозных воззрений? Что его могло прельстить? Монументальность фантазии? Пожалуй. Но он не мог долго жить, веруя в ничто, его деятельная натура требовала дел реальных, ему хотелось видеть плоды своего труда, окунуться в гущу земной, чувственно осязаемой жизни.

— Ну что ж, — словно выдохнул отец Вениамин, не шевелясь. — Коли пришло решение, есть необходимость делать крутой поворот, — и он назвал три фамилии: двух женщин и одного мужчину, описал их приметы, указал место работы, все так же продолжая смотреть в окно и не двигаясь.

Максим Петрович записал полученные сведения, спокойно положил блокнот в карман и сказал:

— Благодарю. Я уверен, что вы понимаете важность дела и что наш разговор должен остаться между нами.

— Ия уверен в том, что вы разберетесь в людях, — отец Вениамин повернулся и оглядел Максима Петровича и Михаила требовательными, суровыми глазами. — Заблудившиеся не могут нести наказание, им надо открыть истину, указать правильную дорогу. Источника злоумышления я не знаю, но определенно он не в нашем приходе. Я думаю, что у нас с вами одно желание: вскрыть гнойник, не потревожив здоровые ткани.

Максим Петрович поднялся и энергично потряс руку хозяина.

— Я не буду больше говорить вам комплиментов, думаю, теперь они не нужны. Скажу только: наши желания в данном случае полностью совпадают, и я приобрел сегодня весьма приятного знакомого.

А отойдя от дома отца Вениамина на полквартала, Максим Петрович улыбнулся и сказал Михаилу:

— Умный мужик. Интересно бы знать, какая сила завихрила его в сторону он нашего пути. А то, что он выбрался на правильную дорогу, меня не удивляет.

РАВНОДУШНЫЙ ПРИЕМ

Домой Михаил, как обычно, явился поздно и, войдя в комнату, чертыхнулся — Костя опять где-то пропадал.

Переодеваясь, он, уже не в первый раз, принялся размышлять о своей роли воспитателя, сугубой ответственности за судьбу человека. Если недавно Костя явился поздно и пьяный, то, чем дальше, тем больше он может развинтиться и будет пропадать сутками. Какие же принять меры? Не слишком ли он доверяет своему воспитаннику?

«Надо, наконец, во всем разобраться», — решил Михаил.

В это время открылась дверь, и в комнату вошел Владимир Тарасович.

— А я постучал и слушаю — тихо. Думаю, никого нет, а квартира открытая. Ну, и вошел, — сказал он, остановившись у порога. — Доброй ночи!

Михаил был настолько поражен неожиданным приходом Додонова в поздний час, что даже не сразу ответил на приветствие. Владимир Тарасович стоял у двери и, прищурив глаз, рассматривал хозяина квартиры, терпеливо ожидая приглашения.

— Здравствуйте! Проходите, садитесь, — спохватился наконец, Михаил и поспешно набросил на себя пижаму.