Лейтенант

Отыскав внутри себя стальной стержень личности, Балтика нашел в нем шаткую опору. Встряхнувшись и хищно прищурившись, он принялся по капле выдавливать из себя слабака, превращаясь из жалкого щенка в усталого и потрепанного волкодава.

Вот его взгляд потерял влажный блеск и умоляющие нотки, налился холодом и серым безразличием. Проведя пальцем по магнитной застежке ворота комбинезона, лейтенант криво усмехнулся и сорвал с шеи странное украшение из огромных мутных бусин.

Коротко, без размаха, метнул его под ноги Лине.

– Лови! Вот мои глаза! Двенадцать штук – один к одному. Все – с преданным выражением и коровьей любовью. Вернусь – Муром добавит к связке тринадцатый…

Лина отшатнулась. На палубе, в месиве ржавчины, грязи и прелой органики, осталась лежать дюжина мутных кристаллов, нанизанных на нитку оптоволокна. Глаза… В кровавой взвеси мелких капилляров, залитые дешевым ортопластом, они с немым укором пялились в сумрак окружающего пространства.

Разъяренно раздуваю ноздри, едва сдерживая клокочущий в груди рык. Черные клубы ненависти прокатываются по ауре, шрамируя энергетическую оболочку и подталкивая на путь бездумного разрушения.

С трудом придавливаю ярость, возвращая контроль над разумом.

– За что тебя так?

– За правду. Не прогнулся, не промолчал, не дал обидеть девчонку. И кстати… – Балтика посмотрел на меня холодно, но с долей уважения. – Преданных тебе людей оказалось на удивление много. Сейчас по крейсеру бродит десятка три одноглазых бомжей. Из экипировки дают только технический комбез и заточенную арматурину – выживай, как знаешь. Если нет личных заначек – вообще жопа. Ну а сдохнешь – минус одна фара. Как дополнительная мотивация и плата за воскрешение. Тем, кто не проявляет должного старания, – могут и второй глаз изъять. Броди потом во тьме и прокачивай интуицию…

Я до скрипа брони сжал кулаки. Урою тварей!

Лина шмыгнула носом и непонимающе посмотрела на меня:

– Зачем Мурому все это?

Слепота – это ее персональный страх из прошлого. Уж сколько раз она билась в ночных кошмарах – не счесть. Раз за разом тьма возвращалась во снах, заставляя девушку кричать и задыхаться в липких объятиях ужаса.

Взяв себя в руки, я покосился на неумолимо отсчитывающий секунды таймер и раздраженно поморщился. Надо двигаться дальше, заигрались мы тут в соло кач!

Провожу беглую проверку систем. Удовлетворенно отмечаю, что красные секторы маркеров повреждений сменили окрас. Оранжевый – частично восстановлен основной функционал. Желтый – базовые функции модуля работоспособны в щадящем режиме. Будем жить!

Отвечаю Лине:

– Муром давит оппозицию. Диктатура страха. Заодно пытается раскачать меня на эмоции и спонтанные действия.

Балтика задумчиво хмыкает, а затем требовательно впивается в меня взглядом:

– Ну, ведь это ты, а не он, закрылся от сообщений и не идешь на переговоры. Вот Муром и накачивает людей своей версией правды, мотивируя нужду в одноглазых курьерах. И кстати, ты уверен, что не поведешься? Твоих ведь людей калечат… Саныч, Док, летуны… Даже пацана не пожалели – дерзкий уж больно. А Муром такого спустить не может – потеряет уважение. Собирает теперь твой Макарка выбитые зубы сломанными руками…

Я медленно выдыхаю, на секунду прикрывая глаза. Сочтемся, за все сочтемся. Я все понимаю – даже в стальных рамках правового государства – преступность и жестокость успешно процветают. Что уж говорить о ситуации полной анархии?! Человек по натуре – зверь. Тонкий налет цивилизованности – ничтожен и лишь добавляет извращенных желаний.

Ну а раз так – то я покажу вам право сильного! Добро должно быть с кулаками. Тварь я дрожащая, или право имею?

– Не поведусь. Ребята сознательно мне не жалуются. Верят, ждут и тянут время. Кстати, о времени. Нам пора выдвигаться. Ты с нами, или как? И что там Муром так настойчиво пытается передать?

Разговаривать нам действительно некогда. Даю отмашку Лине – «следуй за мной, делай как я». Потрепав на прощание чудом выжившего Шрека, навешиваю на него личный маркер – «Мое! Не обижать!» Понравился мне этот деловой чудик…

Настраиваясь на рейд, активирую фоном «Балладу о книжных детях». Едва слышно, на грани фантомных звуков. Но нервы послушно задрожали в такт струнам, а нижняя челюсть упрямо выдвинулась вперед. Губы беззвучно зашевелились, повторяя берущие за душу слова:

Испытай, завладев Еще теплым мечом И доспехи надев, Что почем, что почем! Разберись, кто ты – трус Иль избранник судьбы, И попробуй на вкус Настоящей борьбы!

Направляюсь к выходу из стального лабиринта зала Регенерации. На ходу протягиваю руку Балтике. Пусть трактует, как хочет, – помогаю подняться раненому бойцу или предлагаю скрепить союз рукопожатием. Выбор за лейтенантом.

Однако тактический интерфейс резко полыхает алым, расцветая стрелками векторов «движения – поражения» и пиктограммами «угроз – подсказок – статусов».

Замираю, игнорируя советы ИскИна и задумчиво вглядываясь в закопченный ствол направленного на меня плазменника. Где ж я в тебе ошибся, лейтенант?

Балтика качает головой: