Лекарство против морщин

– Есть очень интересный проект. Пока я хочу поговорить с его инициатором, не знаю, что из этого выйдет. Но если выйдет – придется открывать еще лагерь. Возможно, и не один. Для русских и русскоязычных.

– Здесь и сейчас каждый третий русскоязычный.

– Это хорошо. Связи с чеченской диаспорой у тебя есть? Мне надо кое с кем поговорить.

– Найдем…

***

Вильям Ткачук – тем временем, гулял по Амману. Осваивался…

Амман – белый город на семи холмах, как и Рим – семь холмов отмечены на иорданском флаге семью звездами. Четыре миллиона человек, что довольно много для страны, у которой нет своей нефти. В 1940 году здесь жило двадцать тысяч. Сам город – застроен почти одинаково, домами по два, по три этажа, квадратными, без крыши (вместо крыши открытая комната, летом арабы спят на крыше, а дождей тут мало). Только в центре есть современная застройка – но и той немного, это не Дубаи. Люди живут не богато, но и не бедно, здесь есть арабский средний класс. Это примерно как Восточная Европа.

Тем не менее, город явно светский и современный. Много рекламы, причем с изображениями людей, на первых этажах везде лавочки, парикмахерские, кафе – не так как в Стамбуле конечно, но тоже много. Куча всего китайского – китайские машины, китайские телефоны, китайская одежда – покупать брендовые вещи как в Дубае тут не могут. Но и в нищете не живут.

Народ самый разный, закрытых женщин почти нет. Среди женщин встречаются красавицы европейского вида. Это либо метиски от местных женщин и британских солдат, которые когда-то стояли здесь (мать Короля англичанка), либо – черкешенки. Последние – дети диаспоры, которая образовалась еще в девятнадцатом веке после покорения Кавказа русскими. Они до сих пор живут отдельно, браки с арабами не разрешают – арабы считаются зверьем. Черкешенку, блудящую с местными, могут убить родители. Чеченцев, черкесов много в армии, иорданский спецназ возглавляет полковник – чеченец. Он такой храбрый, что дважды получил высший военный орден страны, хотя по статуту ордена, человек может получить его лишь однажды. В охране короля – тоже черкесы, арабам он не доверяет, после того как убили его прадедушку.

Город наполовину европейский, тут вполне европейские скоростные магистрали, есть и супермаркеты – но как дополнение к базару, а не его замена. На улицах довольно много полиции…

Вернувшись в отель, Ткачук заметил на стоянке человека, которого ему описали. Тот кивнул и показал на машину

***

– Красиво, не правда ли?

Контактер привез его на Цитадель – оставшуюся еще со времен рыцарей крепость, точнее ее развалины. Здесь хватало туристов, но друг на друга внимания они не обращали. И здесь не прослушивали.

– Красиво, – согласился Ткачук.

– А как по мне, полное дерьмо…

Ткачук повернулся к старику – он годился ему в сыновья, но взгляд у старика был острым как клинок.

– Вы не любите Восток?

– Нет, не люблю. Но я здесь работаю. Как и вы.

– А вы…

– Я работаю там, где когда-то работали вы.

– Понятно.

ЦРУ.

– И я прочитал ваш меморандум, господин Ткачук. Скажите, вы кому-то еще его показывали?

– Я уже отвечал на этот вопрос. Кроме начальства – нет.

– И правильно сделали. В наши дни так как вы думают… немногие.

…

– Скажите, вы готовы лично воплощать свой проект в жизнь?

– Да, готов.

– Не спешите.

– Мой ответ в любом случае останется прежним.

Ван Зант кивнул

– Почему вы выбрали для себя столь… беспокойную стезю.

– Я ненавижу русских.

– Этого мало.

– Понимаете – сказал Ткачук – в девяносто первом мы победили, так?

…

– Но эта победа не была зафиксирована должным образом. Враг не был уничтожен.

– СССР прекратил свое существование.

– Но Россия осталась. А даже если бы и России в том виде, в каком она есть сейчас, не осталось – остались бы русские. Понимаете, победу можно считать победой только тогда, когда побежденный признал свое поражение. И более того – когда побежденный изменился. Русские не изменились, как изменились немцы или японцы. Потому это будет повторяться раз за разом.

– И какой вы видите выход?

– Он не нов. Россия в границах ее этнической части. То есть, до республик Поволжья. Никакого ядерного оружия. И – пятьдесят лет перековки, как в случае с немцами. Русские должны жить с ощущением своей исторической вины.

Ван Зант рассмеялся

– Что в этом смешного?

– То, что вы похожи на русского интеллигента. Только с противоположным знаком. На самом деле эта война никогда не прекратится. Мы можем выиграть сражение. Но не войну.

…

– Но, тем не менее, вы меня устраиваете. Только предупреждаю сразу – я не потерплю ложь. Работа в интересах диаспоры преимущественно перед интересами США тоже будет расценена как ложь.

…

– Кстати, как ваш дедушка?

– Уже умер.

– Жаль. Надеюсь, он успел увидеть независимую Украину. Вам не приходило в голову, что на Украине его могли бы считать героем. Целый штурмбанфюрер СС.

Суть угрозы Ткачук понял сразу – если он дернется, то ЦРУ пустит в ход информацию о том, что его дед был штурмбанфюрером СС. Само по себе это не преступление, но в современной Америке могут зацепиться за любую мелочь. И хотя к суду его не привлекут – его научная карьера будет разрушена.

***