Лекс Раут. Императорский ловец

Мы вернулись в кабинет, где все еще висела на потолке карта. Я молча улегся на пол, сосредоточился, выбирая направление. Созданная связь была слабой, значит, от физической оболочки Поганки ничего не осталось. Но куда-то же делась его сила! Закрыл глаза, вытянул руку. Левее… еще левее… Есть! Палец кольнуло отголоском чужой ауры.

Харт что-то прошипел, и я открыл глаза. Выругался. Хотя, чего еще можно ожидать? Пустошь. След вел в Пустошь.

ГЛАВА 14

Армон поднялся по двум ступенькам и принюхался. Волчьей мятой не пахло, это обнадеживало. Толкнул дверь. Сойлин подскочила и уронила книгу, что читала. Торопливо пригладила растрепавшиеся волосы.

— Уже пришел? — как-то растерянно спросила она. — Я… да. Я готова. Да. Надо лечь. И раздеться. Да.

Она легла, вытянулась, снова вскочила, схватилась за подол, намериваясь стащить тонкое платье.

— Сойлин, подожди. — Армон перехватил ее руку. — Не торопись так.

— А, тебе нужно время, чтобы настроиться, да? — «понимающе» кивнула она. — Я знаю, мне бабушка говорила, что у мужчин с этим иногда проблемы.

Армон поперхнулся.

— Не переживай, я знаю, что надо делать! — объявила Сойлин.

— Да?

— Да! Надо станцевать танец страсти!

— Серьезно?

— Садись, — она решительно толкнула его на кровать. — А лучше — ложись. Нет, так тебе не будет видно. На бок. Лицом к окну.

Армон послушно лег, подпер щеку кулаком.

Девушка отбежала к сундуку, достала стукач — две палочки, между ними качается шарик на нити и ударяет о пластины, создавая мерный и устойчивый ритм. Стук-стук-стук, словно ритм сердца… Сойлин замерла на миг в луче света, льющегося из круглого окошка, повела бедрами. Вскинула руки, повернулась. Стук-тук. Правая нога вперед, медленный и чувственный изгиб, все тело — как струна. Стук-тук. Волосы взлетают, откидываются за спину тяжелой волной расплавленного золота и бронзы. Стук-тук. Левая нога, мягкое движение ладони по изгибу шеи до груди…

— Достаточно. — Армон остановил ее движения, и девушка вмиг из чувственной соблазнительницы превратилась в испуганного ребенка.

— Тебе не понравилось? — она огорченно закусила губу. — Конечно, я не так грациозна, как кошки, к тому же совсем некрасива…

— Некрасива? — Армон попытался оторвать от нее взгляд. — Сойлин, ты себя в зеркало видела?

— Нет, у нас же их нет. В озеро видела. Страшная я. Ни одного пятнышка, ни хвоста, ни ушек… Страшилище. И танцевать не умею.

Она в сердцах хлопнула ладошкой по стукачу, останавливая качающийся шарик. Армон сдержал улыбку. Он даже не знал, чего хочет больше — рассмеяться или сгрести эту сумасшедшею девочку-женщину и сделать то, для чего его сюда позвали. В Сойлин удивительным образом сочетались неопытность юной и смешливой девчонки и пробуждающаяся чувственность безумно красивой женщины. Некрасивая? Великий дух мира теней! В Кайере к ней бы стояла очередь из поклонников, только бы увидеть это солнечное чудо с бирюзовыми глазами.

Девушка постояла, кусая губы, и вдруг, решительно приблизившись, села Армону на живот, обняв ногами.

— Э-э-э, что ты делаешь? — он снова поперхнулся. Бездна, хорошо хоть на живот, а не ниже…

— Я тебя возбуждаю, — серьезно пояснила Сойлин. — Мне так бабушка рассказывала. Если танец страсти не сработал, то надо попробовать это…

Она решительно потянулась к завязкам, что держали на плечах ее тонкое платьице. Армон сглотнул.

— Подожди… — получилось хрипло. Он придержал ее бедра, чтобы девушка не ерзала, пытаясь устроиться на его животе. Но стало только хуже. Боги, он же не железный! И женщины у него не было слишком давно… Проклятье! — Подожди. Не надо ничего делать…

— Ты не переживай, — она посмотрела покровительственно. — Все получится!

— Ободрять тебя тоже бабушка учила? — хмыкнул Армон.

— Ну да. Она говорила, что мужчины очень неуверенны в себе, когда дело доходит до того самого, и им надо помочь, сказать, что они красивые и сильные. — Она окинула Армона внимательным взглядом. — Э-э-э, ты очень красивый. Да. И на самом деле очень сильный. Очень красивый и сильный самец!

— Да уж, точно не самка, — пробормотал оборотень. — Сейчас особенно…

— Что?

— Ничего. У тебя очень… занятная бабушка.

— Да, она всегда переживала, что никто не захочет разделить со мной постель. Вот и готовила. А, еще можно сделать вот так!

Сойлин приподнялась, потом положила ладони на его грудь и потерлась всем телом. Армон зашипел. Вот натурально так, понимая, что еще немного, и зарычит.

— А потом вот так…

И Сойлин сжала ногами его бедра, опускаясь сверху.

Сесть не успела, он все-таки перевернулся, не сдержавшись, подмял ее под себя, распластывая, припечатывая ладони к постели. Его запах резко изменился, став тяжелее и прянее, вырабатывая фермент, которым звери метят свою самку.

— Ой, — сказала девушка, испуганно глядя в резко пожелтевшие глаза с вертикальным зрачком. — Только останься человеком, хорошо? — прошептала она. — Мне страшно, когда ты… другой.

«Я не боюсь тебя, Ар-Мониор Джар-ор, рихиор серебряных крон… — заливистый смех и голос из прошлого. — Не боюсь! Хоть человеком приходи, хоть зверем…»