Лекции о «Дон Кихоте»

– Сеньор! Кто этот человек такой странной наружности и который так чудно́ говорит?

– Кто же еще, как не достославный Дон Кихот Ламанчский, – отвечал цирюльник, – искоренитель зла, борец с неправдой, заступник девиц, пугалище великанов, победитель на ратном поле?

– Это мне напоминает то, о чем пишут в книгах о странствующих рыцарях, – заметил козопас, – они делали то же самое, что ваша милость рассказывает про этого человека, но только мне думается, что или ваша милость шутить изволит, или у этого господина в голове пусто.

– Ты изрядный негодяй, – сказал на это Дон Кихот, – и это ты пустоголовый и безмозглый болван, а у меня голова набита так, как она никогда не была набита у той распотаскушки и потаскушкиной дочери, которая произвела тебя на свет.

Перейдя от слов к делу, он схватил лежавший перед ним хлеб и, в бешенстве швырнув его прямо в лицо пастуху, расквасил ему нос…»

Вспыхивает драка, в которой Дон Кихоту достается от козопаса, однако ее прерывает появление процессии, несущей статую Святой Девы, которую рыцарь принимает за знатную сеньору, похищенную шайкой злодеев. Когда он бросается на них с мечом, один из кающихся наносит ему удар палкой, и Дон Кихот без чувств валится на землю.

«Вопли и стенания Санчо воскресили Дон Кихота, и первыми его словами были:

– Кто пребывает в разлуке с вами, сладчайшая Дульсинея, тот и не такие еще бедствия терпит. Помоги мне, друг Санчо, сесть на очарованную повозку, я не в состоянии держаться в Росинантовом седле по той причине, что плечо у меня раздроблено.

Страница заметок и комментариев к «Победам и поражениям» с поправками Набокова

– С большим удовольствием, государь мой, – сказал Санчо, – и поедемте прямо к нам в деревню вместе с этими сеньорами, которые вам желают добра, а там уж мы замыслим новый поход, такой, чтоб нам от него было побольше пользы и побольше славы.

– Ты дело говоришь, Санчо, – заметил Дон Кихот, – с нашей стороны будет в высшей степени благоразумно, если мы подождем, пока пройдет ныне действующее зловредное влияние светил».

Так кончается первая часть у Сервантеса и второй выезд у Дон Кихота. Он будет набираться сил и предаваться мечтам у себя дома по меньшей мере в течение месяца. Обратите, пожалуйста, внимание на то, что на протяжении пятидесяти двух глав (более чем четырех сотен страниц) мы ни разу не встретились с Дульсинеей. После трех эпитафий и нескольких дурно переведенных сонетов, написанных якобы во славу Дон Кихота, Санчо, Росинанта и Дульсинеи, завершающих первую часть, Сервантес почти обещает нам третий выезд.

Повествование и комментарий

Часть вторая (1615)

Гротесковые «оправдания», предваряющие эту часть, выдержаны в духе современных фашистских или советских диктатур и удостоились бы одобрения Платона, блестящего художника и философа, но скверного социолога.

Сам просвещенный Сервантес находит «забавными» формы жестокости, которые сегодня абсолютно невозможны в этой стране или в Англии и, несомненно, осуждаются цивилизованными людьми во всем мире. Порой закрадывается подозрение, что автор не осознает до конца, какими омерзительно жестокими были священники, цирюльники, хозяева постоялых дворов и т. д. по отношению к Дон Кихоту.

Глава 1

Священник с цирюльником пришли навестить Дон Кихота и «застали его сидящим на постели в зеленом байковом камзоле и в красном толедском колпаке; и был он до того худ и изможден, что походил на мумию. Он принял их с отменным радушием; они осведомились о его здоровье, и он рассказал им о себе и о своем здоровье весьма разумно и в самых изысканных выражениях».

Даже при обсуждении государственных дел «Дон Кихот… обо всех этих предметах рассуждал в высшей степени умно, и у обоих испытателей не осталось сомнений, что он совершенно здоров и в полном разуме». Но чтобы окончательно удостовериться в выздоровлении Дон Кихота, священник сообщает, что турки вот-вот нападут на христиан.

«– Ах ты, Господи! – вскричал тут Дон Кихот. – Да что стоит его величеству приказать через глашатаев, чтобы все странствующие рыцари, какие только скитаются по Испании, в назначенный день собрались в столице? Хотя бы даже их явилось не более полдюжины, среди них может оказаться такой, который один сокрушит всю султанову мощь. Слушайте меня со вниманием, ваши милости, и следите за моею мыслью. Неужели это для вас новость, что один-единственный странствующий рыцарь способен перерезать войско в двести тысяч человек, как если бы у всех у них было одно горло или же если б они были сделаны из марципана? Нет, правда, скажите: не на каждой ли странице любого романа встречаются подобные чудеса? Даю голову на отсечение, свою собственную, а не чью-нибудь чужую, что живи ныне славный дон Бельянис или же кто-либо из многочисленного потомства Амадиса Галльского…

– Ах! – воскликнула тут племянница. – Убейте меня, если мой дядюшка не задумал снова сделаться странствующим рыцарем!

Дон Кихот же ей на это сказал: