Лекции по Библии

После снятия третьей печати появляется конь вороной - цвет скорби. При этом мы читаем об одном хиниксе пшеницы за динарий и о трёх хиниксах ячменя за динарий. Цена здесь означает степень бедности. Мы знаем, что ещё совсем недавно обычная цена была несравненно мала, потому что, как известно, за один динарий можно было купить пятнадцать хиниксов пшеницы. Нет нужды говорить, что между обычной ценой пшеницы и её ценой, в пятнадцать раз превышающей обычную, есть существенная разница. Однако, как бы то ни было, уровень цен, существовавший во времена апостола Иоанна, - это трудно разрешимый вопрос. Цены, разумеется, в разных местах были разные. Развитие цивилизации и другие причины привели к тому, что этот вопрос стал ещё более трудноразрешимым. То, что точное определение цен в тот конкретный период представляет известную трудность, явствует из того факта, что несомненно честные деловые люди отстаивали самые разнообразные точки зрения, связывая упомянутую здесь цену и с изобилием, и со скудостью, считая это честной сделкой, удовлетворяющей обе стороны; однако я не думаю, что стоит тратить время, рассуждая на эту тему. Цвет коня, по моему мнению, со всей определённостью показывает, какова сущность этого явления. Скорбь показалась бы странной, если бы тот период был отмечен изобилием или справедливыми ценами, удовлетворительными для всех, ведь вороной цвет соответствует периоду скудости. Кто-то, возможно, удивится, услышав, что у каждой из вышеупомянутых точек зрения были свои защитники. Мы привели здесь только три возможных мнения, однако у каждого из них есть прочное обоснование. Каждое толкование поддерживалось учёными мужами, которые, впрочем, так же склонны переходить с одной стороны на другую, как и другие люди. В них нет никакой определённости. Однако бесхитростному уму Слово Бога все объясняет предельно просто. Неграмотный человек может не знать всех тонкостей, связанных с ценами на пшеницу во времена апостола Иоанна (или в более поздний период), но он сразу поймёт, что чёрный цвет играет огромную роль, особенно если он сопоставляется с белым и рыжим; он понимает, что этот цвет означает вовсе не радость или справедливость, а уныние; поэтому он чувствует, что должен связать этот цвет с другими атрибутами третьего коня и его всадника.

После снятия четвёртой печати появляется бледный конь - конь цвета смерти. Соответственно этому, имя всадника “смерть” - за ним следовал ад. Чтобы усилить впечатление, сказано, что ему была дана власть умерщвлять мечом и голодом, и мором (возможно, чумой), и земными зверями над четвёртой частью земли.

За пятой печатью мы видим “под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство”, которые кричали, взывая к владыке и прося его об отмщении. Они укреплены пред Богом, но должны подождать ещё немного, пока другие (их сотрудники и братья) не будут убиты и не присоединятся к ним в преддверии того дня.

Снятие шестой печати сопровождается великим землетрясением; как я предполагаю, это был частичный ответ на тот призыв. Многие считают, что под упомянутыми здесь людьми подразумеваются христиане. Однако если мы вглядимся в эти строки более внимательно, то узнаем, что в них ещё раз подтверждается взятие собрания на небеса до этого. “...Доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?” Молитва это или желание, согласно благодати благовествования? Едва ли нужно доказывать совершенно очевидную истину. Тот, кто сомневается в ней, понимая при этом общий смысл Нового Завета и особых молитв, записанных Святым Духом для нашего научения, непременно вступит на неверный путь. Вспомните молитву Стефана и нашего благословенного Господа - воплощение всего совершенного. В то же время мы где-то уже встречались с подобным языком, но где? Конечно же, в псалмах. Свидетельство Нового Завета подсказывает нам, что псалмы не являются молитвами, предписанными христианам; свидетельство Ветхого Завета говорит в пользу того, что они были молитвами тех людей, чьи чувства, переживания и желания основывались на упованиях, связанных с Израилем.