Лекции по истории древней церкви

Достигнутые евсевианами с немалым трудом результаты едва было, однако, опять не обратились в ничто. Афанасий из Тира с некоторыми епископами прибыл в Константинополь (30 декабря). Константин, с которым он встретился, когда тот ехал верхом по улицам города, сначала не узнал его и не хотел даже слушать уже после того, как окружающие сказали ему о нем. Афанасий просил только одного: чтобы судившие его вызваны были перед лицо императора и последний сам выслушал бы его ответы судьям. Не желая быть несправедливым, император, наконец, согласился и довольно суровым письмом пригласил всех участников тирского суда немедленно явиться ко двору. Руководители собора отстранили, однако, всех других епископов и взяли на себя ответственность. Явились только Евсевий, Феогний, Патрофил, другой Евсевий, Урсакий и Валент, и вместо того, чтобы говорить о разбитом потире и об Арсении, выступили с новым обвинением против Афанасия: будто он угрожал своим влиянием задержать вывоз хлеба из Александрии в Константинополь. По — видимому, император поверил и этой клевете. По крайней мере, он не стал выслушивать никаких оправданий со стороны Афанасия и приказал ему отправиться в ссылку в Трир (7 ноября 335 г. или 5 февраля 336 г.). Возможно, что он не был убежден в виновности Афанасия и захотел лишь удалить его ввиду того, что его присутствие возбуждало постоянные волнения на Востоке, между тем как император выше всего ценил мир. На это, по — видимому, указывает тот факт, что он не позволил заместить Александрийскую кафедру другим лицом, хотя отвечал отказом и на просьбы александрийцев, включая Антония Великого, о возвращении Афанасия; Иоанна Архафа, заявлявшего претензии на эту кафедру, он подверг даже ссылке, не обращая внимания на решение в этом случае Тирского собора (Soz.

. . II, 31,4).

Разумеется, ариане не ограничились устранением только этих трех главных защитников Никейской веры. Частью низложены, частью подверглись ссылке многие другие епископы, хотя время и обстоятельства, при которых они пострадали, точно неизвестны (Ath.

De fuga, 3: [Евстафий Антиохийский,] Евфрасиан Валанейский, Киматий Палтский, Картерий Антарадский, Евтропий Адрианопольский (до 332 г.), Лукий Адрианопольский, [Маркелл Анкирский,] Кир Веррийский, Асклипий Газский, Феодул и Олимпий из Фракии — после 336 г.; Ath.

Hist, аг., 5–7: Диодор в Асии, Домнион Сирмийский, Элланик Трипольский, Павел Константинопольский).

Извещение Иерусалимского собора о принятии Ария в общение едва ли было встречено на Востоке с особой радостью. По крайней мере, в Александрии Арий, если он действительно побывал там после собора (Socr.

. . I, 37), несомненно, нашел несочувственный прием. Друзья его придумали устроить торжественную церемонию воссоединения с Церковью в Константинополе. Арий подтвердил клятвой перед императором, что он держится веры так, как она изложена им письменно на основании Писания. Епископ Константинопольский Александр мог противопоставить замыслам ариан только молитву о том, чтобы Господь не допустил столь явного торжества ереси над православием. Вечером, накануне воскресного дня, в который предполагалось воссоединение, Арий скоропостижно умер. В этом обстоятельстве православные увидели суд Божий, и оно содействовало, по сообщению Афанасия, возвращению к православию многих из тех, которые были обольщены. Афанасий рассказывает об этом событии, как он слышал о нем от пресвитера Макария, бывшего в то время в Константинополе (Ath. Ad Serap. 2, 1).