Лекции по истории Древней Церкви. Том IV

В течение дальнейших рассуждений выяснилось воззрение собора: иконоборцев епископов, которые не были «учителями ереси» (διδάσκαλοι τής αίρέσεως) в строгом смысле, принять в общение в их сане в виду их раскаяния; если же их обращение в православие — обман, то судит им Бог. Монашествующие выразили свое согласие с этим судом собора. Патриарх приложил старание, чтобы это согласие покорности стало согласием по полному убеждению. Было указано, что были приняты в общение в епископском сане и влиятельные из еретиков (Маркелл анкирский; Ювеналий иерусалимский, Фалассий кесарийский, Евсевий анкирский, Евстафий виритский и другие — на Халкидонском соборе): что признана была действительною (valida) и хиротония полученная от еретиков (Мелетий антиохийский — от ариан; Кирилл иерусалимский — от Акакия кесарийского и Патрофила скифопольского; Анатолий константинопольский — от Диоскора; Иоанн иерусалимский — от севириан; большинство отцов VI вселенского собора — от монофелитов).

Монашествующие просили прочитать послание Василия В. к никопольцам (η, ер. 240), в котором читаются слова: «ουκ οιδα έπίσκοπον, μηδέ άριθμήσαιμι έν ίερεύσι Χριστού τον παρά τών βέβηλων χειρών επί καταλύσει τής πίστεως εις προστασίαν προβεβλημένον».

Поэтому и получившие от этого лица хиротонию пусть не дерзают «μετά ταύτα, ειρήνης γενομένης, βιάζεσθαι εαυτούς εναριθμείν τω ίερατικω πληρώματι». В этих словах монашествующие усматривали полное отрицание действенности хиротонии у еретиков: «ίδού, ό πατήρ άποτρέπεται τήν τών αιρετικών χειροτονίαν». Тарасий сказал, что слова Василия В. направлены против тех, которые намеренно, в оскорбление православной церкви, ищут хирото{стр. 558}нии у еретиков. И притом «ούκ έφησεν ό πατήρ άδέκτους είναι, άλλα μή πως βίαν ύπομένειν τούς βούλομένους ένούσθαι τω κλήρω των όρθοδοξων». Вообще действие Василия В. обусловлено обстоятельствами его времени, и «ούκ άγνουύντες τήν γνώμην τού πατρός οι μετ’ εκείνον της έκκλησίας διάδοχοι, τους ύπέρ αίρετικών χείροτονηθεντας, είτα βελτιωθέντας έδέξαντο». Монахи сказали: «πρόσφορα (= congrua) τά έπιλυθέντα».

Собор признал вопрос о принятии рукоположенных еретиками достаточно разъясненным («ακριβώς έξετασθη»); епископам предложили читать их «λιβέλλους». — Наконец, 28 (29) сентября состоялось принятие их («άπολαβέτωσαν τους θρόνους αυτών)».

К третьей категории принадлежал лишь митрополит неокесарийский Григорий. Никак не видно, чтобы он был в 786 г. главным агитатором или даже только принимал участие в возбуждении солдат против собора. Характеристично лишь то, что епископы первых двух «приводов», так сказать, пришли на собор сами, a Григорий был приведен по повелению императрицы: уже престарелый епископ (он был одним из «отцов» копронимовского собора 754 г.), он видимо упорнее прочих держался иконоборческих взглядов, и теперь предстал собору скорее с желанием узнать истину («αιτώ δέ μαθείν [τόν όρθόν λόγον] — θέλω μετά πάντων καί φωτισθήναι καί διδαχθήναι»), чем с полным в ней убеждением. Но — по его словам — согласие настоящего вселенского собора произвело на него сильнейшее, убеждающее впечатление: «καί έμαθον καί έπληροφορήθην, ότι ή αλήθεια αύτη έστιν, ή νυνί ζητουμένη καί κηροσσομένη». Он просил у собора прощения в своих предшествующих заблуждениях. Он объяснил, что фактическим гонителем он не был, хотя и считался предводителем иконоборцев на соборе 754 г. 28 (29) сентября собор выслушал его «λίβελλον». Против его принятия в епископском сане было выставлено два замечания.

a) Тарасием: он был иерархом во дни Копронима, когда некоторые из епископов «άφόρητον διωγμόν έπήγαγον ευσεβέσιν άνδράσιν οις λόγοις έπιφερομένοις ού σφόδρα πιστεύομεν χωρίς άποδείξεως». А за побои иерархические лица подлежат низложению по апост. прав. 26 (28) и по практике Халкидонского собора (против Диоскора). Это был простой вопрос, а не обвинение. Григорий твердо ответил: «ού μή άνθρωπος κατηγορήση (этого рода обвинения предоставлено было рассматривать все{стр. 559}ленскому собору или патриарху Тарасию) μου, ότι έτυψα ή εδειρά τινα. ούδέ έν τη θεοφυλάκτω καί βασιλίδι πόλει ούδέ έν τη χώρα τη έμη άνθρωπος έξ έμοῦ άμυναν επαθεν».

б) Саввою студийским: «έξαρχον τής αίρέσεως αυτόν ώμολόγησαν οί αρχιερείς εί͂ναι, καί ώς κελεύετε». Ηе подходит ли этот отец иконоборческого собора под первую категорию, указанную в послании Афанасия В. к Руфиниану? Тарасий ответил указанием, что и Ювеналий иерусалимский и Евстафий севастийский (македонианин) были εξαρχοι αίρέσεως и — приняты. Иоанн логофет обратил внимание собора на важное историческое значение того факта, «ότι Γρηγόριος ό Νεοκαισαρείας καί εξαρχος τής παρελθούσης ασεβούς συνόδου, έφυλάχθη μέχρι τής σήμερον, τού τήν ιδίαν αίρεσιν καί διδασκαλίαν κατακριναι». С логофетом согласился и местоблюститель антиохийский.

Вместе с епископами второй категории был принят в общение и занял свою кафедру, при возгласах собора: «Θεός καλως ήγαγε τούς ορθοδόξους», и Григорий неокесарийский [177].