Лекции по истории Древней Церкви. Том IV

Известно, что есть один Бог Отец Вседержитель, как это возвещается во всей вселенной, и один единородный Сын Его Господь наш И. Христос, — и не должно говорить о двух Богах. потому что Сам Господь сказал: Иду ко {стр. 68} Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему

(Иоан. XX, 17). Поэтому Он есть и Бог всех, как и апостол научил: Или иудеев Бог токмо, а не и языков? ей и языков, понеже един Бог (Римл. III, 29, 30). И все прочие места Св. Писания с этим согласны и на этот счет нет никаких недоразумений. — Но поелику «многих некоторых» (πολλούς τινας) смущает вопрос о так называемой по-римски substantia, а по-гречески ουσία, т. е. выражаясь точнее, вопрос об όμούσιον и так называемом όμοιούσιον; то ни об одном из этих выражений не должно быть и упоминания и не следует изъяснять их в церкви, — по той причине и на том основании, что в Св. Писании нет этих выражений (ότι έν ταίς θείαις γραφαίς ού γέγραπται περί τούτων) и вопрос о них — выше человеческого ума и ведения, потому что никто не может изъяснить рождение Сына. Род же его кто исповесть? (Иса. L, 8). — Никто, с другой стороны, не сомневается (ούδενί δέ αμφίβολόν έστι), что Отец больше Сына. Ведь всякий без колебания согласится, что Отец по чести, достоинству, божеству (Ath.: θεότητι = Hil.: claritate, majestate) и по самому имени Отца больше Сына, как свидетельствует и Сам Сын: «Отец Мой более Меня

» (Иоан. XIV, 28). Равно и то, как всем известно, есть кафолическое учение, что есть два Лица (πρόσωπα), Отца и Сына, и Отец есть больший, a. Сын подчинен Отцу со всем, что (μετά πάντων ών) Отец подчинил Ему; и Отец не имеет начала, невидим, бессмертен и бесстрастен; а Сын рожден от (έκ) Отца, Бог от Бога, свет от света.

Эта формула, составленная «после рассмотрения вопроса» (πάντα ασφαλώς έζητήθη καί διηρεουήθη έν τώ Σιρμίψ επί παρουσία Ουάλεντος καί Ουρσακίου καί Γερμινίου καί λοιπών), сперва была изложена на латинском языке, а потом переведена была на греческий. Иларий называет ее «богохульством Осия и Потамия».

Вторая сирмийская формула, представляет несомненно начало конца арианства как на западе, так и на востоке. Есть мнение (Gwatkin) что именно эту формулу подписал не только Осий, но и папа Либерий, утомленный ссылкою во Фракии, и за то получил разрешение возвратиться в Рим. Католические ученые (Hefele) стоять за то, что Либерий подписал ІІІ-ю формулу; но даже и в этом случае торжество арианства было достаточно полное.

{стр. 69}

Стадия вторая:

Борьба с арианством после Никейского собора (325–381).

Распадение арианской партии (357–381)

Решившись так откровенно развернуть знамя арианизма, Урсакий и Валент слишком понадеялись на слабость западного епископата. Скоро собор в Агенне в Галлии осудил эту формулу как богохульную. Таким образом на западе скоро нанесен был удар арианизму. Но этот смелый шаг ариан повлек за собою разложение их партии и на востоке.

Догматический цвет восточного епископата в это время был разнообразен до неопределенности. Епископы, не расположенные к όμοούσιον, разъехавшись из Никеи, не поддерживали никейского учения; но от этого они не сделались и арианами. Могло казаться, что весь восток в 343 г. был заражен арианством, так как восточные отцы в полном составе удалились из Сердики в Филиппополь и здесь торжественно подтвердили осуждение Афанасия. Но такая оценка положения дел на востоке далека от справедливости.

Несомненно, что большинство востока не было в это время афанасианским. Но Афанасия в наличности осуждали не за догматические убеждения, а за его предполагаемый церковные преступления. Вот что писали отцы Филиппопольского собора: «Афанасий собственными руками разбил чашу и опрокинул алтарь, разрушил церковь, а пресвитера отдал под стражу». Они обвиняли Афанасия также в обидах, насилиях над епископами и даже в убийстве одного епископа. Отцы Тирского собора не сразу поверили обвинениям, взводимым на Афанасия, а избрали епископов «славных и достохвальных» и послали их в Египет, чтобы проверить обвинение на месте, и они собственными словами подтвердили справедливость обвинений. Естественно, что Афанасий, обвинявшийся в таких тяжких преступлениях, не мог снискать себе сочувствия людей, лично не знавших его. Интрига ариан поведена была искусно, и обманчивая наружность говорила против александрийского святителя.