Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова

Нас все время хотели сделать обезьяной — и не больше. Ну с компьютером в голове. Христианство утверждает: нет — человек образ Божий, а не обезьяна, и он оказывается может стать Богоподобной личностью. Бог ценит и любит свободу человечества. Не рабы ему нужны, не животные с инстинктами, а свободная личность. Свободная! То есть, та личность, которая сама, найдя истину и увидев, что только в Боге источник жизни человеческой и смысл ее, обращается к Богу. В этом, если хотите, и вся суть даже религии. Вся суть в этом: чтобы человек сам — сам! — своей душою, своим сердцем, своим умом понял, где есть истина. Понял и пошел в той мере, в какой способен он, к найденному Богу.

Отсюда понимается и все прочее. Если действительно Богу нужна личность, нужна свободная личность, а не раб, то отсюда мы поймем: почему произошло то событие, уникальное в истории человечества, о котором христианство говорит, как о самом важном событии мира. О пришествии Бога, о воплощении Его, о Его Жертве. Жертве — вы подумайте только — ни малейшего насилия, а жертва любви, жертва любви и больше ничего! Это со стороны Бога, который мог в мгновение ока испепелить все, что называется. Всех и вся. Показал, что Бог есть любовь и, кто желает этого, желает этого, желает обращения к этой любви, к этой истине, призывает всех свободно прийти к нему. Как? Вот этим подобием Богу, уподоблением Ему, Богоподобием

.

И, оказывается, этот путь не фантастика. Совсем не фантастика. Совсем это не, знаете ли, какие‑то мечты. История церкви прямо показала: да, человек может, если он того пожелает, очиститься вот от тех скверн, которые в нас присутствуют, и постепенно, идя правильно, достичь высочайших ступеней Богообщения или Обожения — есть такой термин в богословии.

Преподобный Иоанн Лествичник как раз и показал это, как своей личной жизнью, так и в этом своем замечательном труде, который называется «Лествица». Кстати, он — удивительный человек. Это строжайший аскет — строжайший, понимаете ли — человек, который подвизался так, что может в несколько суток раз употреблял пищу, вдруг, в этой своей книге — аскетической книге (знаете, слово «аскетической» сказал — значит сразу можно падать в обморок, от строгости)… и, вдруг, там находит глава: «О любезном для всех и лукавом владыке чреве». Изумительно! Сколько юмора! Вы подумайте только!

Я, когда был на Синае, и там недалеко от Синая как раз тот монастырь, в котором подвизался Лествичник, и храм…и написана его икона. Достаточно новая… Я, как посмотрел, вы знаете, до сих пор не могу забыть. Ну много же икон мы видим — не могу забыть этой иконы. Написан строгий образ и, вдруг я в нем увидел эту тончайшую, замечательную, любвеобильную, радостную, тончайшую — повторяю — иронию такую. Я вспомнил: действительно «О любезном для всех и лукавом владыке чреве». Так и чувствуется, вы знаете, замечательный человек, удивительный.

Так вот оказывается, существо христианской то религии заключается в чем? Заклю–чается в вере в то, что человек Богоподобное существо.

Во вторых: веры в то — веры уже подтвержденной реальным опытом жизни — в то, что человек может этот образ Божий осуществить через свою личную жизнь и достичь высочайшего преподобия.

Что дает это преподобие? Ну попробуйте сказать, что дает человеку, который… вот кто‑то съест что‑то такое необыкновенно вкусное и говорит: «Это так вкусно, так вкусно!». Я слушаю его, так кисло улыбаюсь, да это вкусно… ну да, вкусно… Пока не попробуешь, действительно не знаешь. Так и здесь, сказано: «Око не видело, ухо не слышало и на сердце человека не всходило, что уготовал Бог любящим Его».

Недаром это называется Царством Божиим, неслучайно это называется раем, но, опять таки, Господь говорит: «Царство Божие внутрь вас есть». Достигается как это Царство Божие: правильной христианской жизнью. Правильной, то есть какой? Соответствующей тем заповедям, которые даны в Евангелии. Вы слышите? Заповедям! Потому что заповеди являются ничем иным, как выражением нормальных человеческих свойств. Это просто нормальные человеческие свойства и больше ничего. Не надо думать, что заповеди это какие‑то законы, наложенные сверху на нас: это нормальные человеческие свойства. У нас они искажены. И как искажены, мы знаем, как искажены. Когда, вместо гнева на грех, мы гневаемся на человека. Когда, вместо того, чтобы восхищаться тем, как у человека у другого получается замечательно, любоваться этим, мы зеленеем от зависти.

Мы понимаем, что у нас произошло‑то? Какой болезненный сдвиг произошел в нашем сознании? Вот оказывается, что такое заповеди. Одним из благодеяний Бога, совершившего Жертву ради нас, явилось то, что в церкви именуется Таинствами… Таинствами…