Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова

ОТВЕТ: Хорошо. Ну, я скажу то же, что сказал бы и в XX веке – XXI только начался. Первое, что я хочу сейчас сказать: этот догмат, – о котором действительно наше парижское православное богословие говорит, как, пожалуй, о самом серьезном препятствии, находящимся между римско–католической и православной Церквами, но нигде я не нашел в их сочинениях аргументации, подтверждающей, что это действительно самое серьезное препятствие, – на самом деле не самое серьезное. Поэтому Папа, например, когда служил мессу и там присутствовал Афиногор, просто пропустил эту филиокву, просто пропустил и все. Я помню однажды в катакомбах совершалась литургия наша и пели иезуиты (представляете, хор из кого был? – литургия православная, а пели иезуиты!) Я потом им говорю: вас сжечь нужно! – Они: за что? – Я говорю: вы пропели символ веры без филиоквы… – Но они же иезуиты!.. Опять: Алексей Ильич, не беспокойтесь. Мы его про себя сказали. Дело вот в чем: это одна из тех истин, которые имеют наименьшее отношение к практической стороне религиозной жизни. В чем суть всех догматов? – всех, без исключения. Вы думаете, что все эти догматы открывают нам картину того, как есть все на самом деле? Глубоко ошибаетесь… Нет слов, нет понятий в человеческом языке, с помощью которых мы могли бы выразить божественные вещи. Симеон Новый Богослов писал: «Я оплакивал род человеческий, так как ища необычайных доказательств, люди приводят человеческие слова и понятия, и думают, что ими изображают Божественное Естество, которого никто ни из ангелов, ни из людей не мог ни увидеть, ни наименовать». Поэтому все эти догматические формулировки являются лишь векторами, вехами некими, лучше сказать – некой оградой, по–гречески орией

– отсюда

оросы

– это догматические определения Вселенских Соборов. От греческого слова ори, то есть, что называется, ограды. Вот за ограду нельзя переступать. Здесь в ограде могут быть разные мысли, разные понимания, но за ограду переступать нельзя – там будет ошибка… Вот чем являются догматы: только направляющими – и не подумайте, что они являются адекватным выражением Божественного существа и Божественных истин – только указывающими верный путь, правильное направление мысли. Вот чем являются все догматы. Их назначение совсем не в том, что вот я узнал: Бог один, а в трех лицах… Что я узнал? Что это мне дало? Любой бесенок, самый последний в преисподней, знает в миллион раз больше, чем все доктора богословия вместе взятые, и остается паршивейшим бесенком!.. Не в этом существо и назначение догматов, а в том чтобы дать человеку указание правильной жизни. Филиоква является как раз одним из тех положений, которые наименьшее имеют отношение к этому. Поэтому я не сомневаюсь, что в конце концов может быть даже и католики, сначала предоставят свободу – кто как хочет, а потом может быть и откажутся… Это не затрагивает самого существа католичества, которое заключается в следующих вещах… Первое – Христос не имел никакой власти ни над учениками, ни над кем‑либо: кто хочет быть первым, тот будет всем слугой! Ни один епископ никогда не имел власти; ни один апостол над другим апостолом не имел власти… Вся власть Христа была – нравственная. Как мать или уважаемый и почитаемый нами духовник, он что – прикажет нам?.. Нет, моральная власть, моральный авторитет – вот что такое власть в Церкви! В Риме что произошло? Папа не просто патриарх, а человек, который когда говорит: экскатедра – он непогрешим!.. Никогда в истории этого не было! Патриархов судили, самого Папу Гонория осудили за его ересь монофилитскую – это всегда было элементарным явлением: человек всегда может ошибаться. И вдруг придумать догмат, что если он стал Папой – все, говоря экскатедра, он непогрешим!.. Откуда, где, что?! Причем не просто непогрешим, он еще обладает и полнотой непосредственной власти над каждой точкой земного шара, где есть католическая Церковь. У нас, например, патриарх не может сказать епископу какому‑нибудь Екатеринбургскому, чтобы он перевел вот этого священника с одного прихода на другой. Тот скажет: «Извините, ваше святейшество, но это моя епархия». Папа Римский где угодно может сказать – полнота власти земной, приказывающей власти! Это полный антипод тому образу, какой дает нам Христос.