Лелик и горячие доски

– Воронин, ты доигрался! На вас с Сидориным заявление написали инспектору по делам несовершеннолетних. Портфель оставь здесь, а сам – домой, за родителями. – Русичка запнулась, будто что-то вспомнив: – Отца приведешь!

– Он на работе.

– Значит, звони на работу, пусть приедет.

– Послушайте, Елена Николаевна, давайте не надо отца, у него сегодня ответственная встреча. Можно, я пойду в класс, звонок уже был.

– Боюсь, Воронин, учиться теперь вам придется в другом месте. Там из вас людей сделают. Стой здесь, сейчас милиционер придет с вами разбираться. – Русичка щелкнула каблуками и быстро засеменила в сторону учительской.

Мы с Машей переглянулись и одновременно приняли одно и то же решение: надо отсюда сматываться, да поскорее. Вот только как же Лешка один…

Только мы о нем подумали, как он возник в дверях коридора, стряхивая с бейсболки капли дождя.

– Вы чего тут торчите?

– Тебя ждем. Пошли отсюда скорей.

– Не, мне нельзя, родители вчера такую разборку устроили, все припомнили, что было и чего не было.

– Сейчас за нами милиция придет, по делам несовершеннолетних. Мало не покажется. Пошли, поговорим в другом месте, а то ведь поздно будет.

Мы стояли напротив выхода из школы. В коридоре народу уже почти не было, звонок прозвенел пять минут назад. Я почувствовал, что кто-то потянул меня за рукав. Рядом стояла маленькая девочка, наверное, первоклассница. Она молча протянула мне запечатанный конверт, повернулась и побежала по лестнице вверх. Мы смотрели на конверт, и я не решался его вскрыть. Неприятный холодок в спине предсказывал, что ничего хорошего мы сейчас не узнаем.

Я решительно оторвал сбоку полоску бумаги и вытряхнул содержимое конверта на ладонь. У меня в руке был кусок жестких рыжеватых волос.

Как завороженный, я не мог оторвать взгляда от этого клочка, срезанного с Лёликиного хвоста. Маша решительно взяла у меня конверт и осмотрела его:

– Здесь записка!

Она вытащила сложенный вдвое тетрадный лист и медленно прочла:

«Не пойдете на кастинг – получите шавку. А если пойдете… (в этом месте была нарисована собачка, лежащая вверх ногами с вывалившимся набок языком)».

– Все ясно! Кирюк испугался конкуренции. Он знает, что вы катаетесь сильнее, чем он со своим тупым Бушуевым. Надо же до такого додуматься. – Маша сложила записку, сунула ее обратно в конверт, взяла с моей ладони кусок Лёликиной шерсти и тоже положила в конверт:

– Я знаю, что надо делать! Где тот, который по делам несовершеннолетних? Кажется, для него есть действительно серьезная работа!

– Долго думала? – Лешка был мрачнее тучи. – И про кастинг ты тоже в милиции расскажешь? И про вчерашний мордобой? Лёлик – это наша личная проблема. Мы должны решить ее сами!

Мне было приятно, что Лешка сказал «наша». Ведь Лёлик был моей собакой, и проблема, в общем-то, была моя. Впрочем, ничего другого от своих друзей я и не ожидал.

– Пошли, у меня есть план. – Лешка подтолкнул нас к выходу.

Мы молча вышли под дождь. Решено было идти к Маше, у нее дома никого не было.

Глава 14

Лёлик проголодался

Лёлик проснулся рано. Вчера, когда он, заспанный, притащился на кухню проверить, что мама готовит на ужин, есть совсем не хотелось. То есть теоретически, конечно, Лёлик не отказался бы ни от гуляша, ни от поджаренного бекона, но есть гречку, только что сваренную мамой, даже с подливкой из-под фрикаделек, ему тогда не хотелось. Да и, в общем, копченая сарделька, которую ему предложил противный мальчишка, по большому счету на сытый желудок была «не фонтан». Но сейчас Лёлик съел бы даже пшенку без масла, даже гороховый суп… Нет, – Лёлик почесал за ух ом, – гороховый суп он, пожалуй, есть бы не стал даже если бы умирал голодной смертью. В своей нелюбви к этому б люду Лёлик был солидарен со своим хозяином, за что они оба неоднократно были репрессированы мамой.

Сейчас воображение рисовало Лёлику аппетитную колбаску с мелким жиром, гирлянду толстеньких шпикачек, горку маленьких кот леток, которые часто делала мама, и Лёлик в этом ей помогал как мог – доедал мясные обрезки, пробовал фарш, первым дегустировал только что пожаренную подрумянившуюся котлетку прямо со сковородки. Или просто так болтался на кухне, чтобы маме было с кем поговорить.

По утрам Лёлику полагалась овсянка с замешанными в нее маленькими кубиками собачьих консервов в желе. Вообще-то Лёлик предпочитал человеческую еду, она вкуснее пахла и аппетитней выглядела. Но от консервов для собак тоже не отказывался, хотя сухой корм не любил. Но сейчас Лёлик бы съел даже овсянку без всяких консервов, просто с кусочком масла.

Лёлик сглотнул слюну и вздохнул. Время завтрака уже давно прошло, а в подвале по-прежнему было тихо. Лёлик решил обследовать место своего заточения. Он ткнул лапой в дверь, но она даже не шелохнулась, обошел комнату по периметру, принюхиваясь к валявшимся повсюду тряпкам и коробкам, и снова вернулся к окну. Между полом и окном была огромная щель, из которой неприятно дуло сырым холодным воздухом. Лёлик опустил нос в щель и принюхался.