Лелик и горячие доски

Главный из бандитов почесал затылок:

– М-да… Придется вам обоим тут сидеть.

– Обеим, – механически поправила его Маша.

– Та-а-а-ак… – протянул первый. – Народ пошел мелкий, пузатый, школу прогуливает, а все туда же, старших учить, – возмутился второй. – Ишь, грамотная какая!

– Дурак ты, Костян, – задумчиво произнес первый. – Похоже, денисовская – эта. – Он ткнул пальцем в Машину сторону. – Обычная девчонка не посмеет взрослых поправлять. А детишкам олигархов с детства все позволено. Но пока мы точно этого не узнаем, придется держать здесь обоих… обеих…тьфу! Давай, вяжи им руки, и – в подвал, пусть посидят там часиков пять. Ночью сами нам расскажут, кто из них кто.

Глава 24

Очень несчастная и одинокая Яна

Подвал, куда бандиты спустили Машу и Яну, был сырой и холодный. Но не это больше всего пугало Машу. Здесь была такая темень, как говорится, хоть глаз выколи. Маша широко раскрыла глаза, пытаясь хоть что-то увидеть, но темень была настолько плотная, что Маше казалось, будто она ослепла. Скрученные сзади руки уже начинали ныть, хотя с момента, когда бандиты связали девочек, прошло не больше пятнадцати минут. Но еще больше темноты и боли в запястьях Машу нервировали Янины подвывания. С момента, когда над головами девочек захлопнулась крышка подвала и что-то тяжелое глухо стукнуло сверху, замуровав девочек в темном подземелье, Яна не прекращала жалобно скулить.

– Слезами горю не поможешь, – кивнула Маша в сторону, откуда доносились всхлипывания.

От этих слов плач только усилился, и Маша решила не обращать внимания на Яну и сосредоточиться на главной цели – освободить руки от режущих веревок. Она встала, сделала несколько шагов, споткнулась обо что-то и чуть не разбила себе лоб.

И тут Машу осенило: бандиты не додумались вставить им в рот кляпы, а значит, у них обеих есть отличное природное оружие – зубы. Для животных зубы – незаменимый инструмент, если надо добыть еду, построить себе жилище или освободиться из силков. Человек, в принципе, то же животное, только избалованное цивилизацией. Что-то типа домашнего кота, который не хочет ловить мышей, потому что его и так неплохо кормят.

Эти мысли мгновенно пронеслись в Машиной голове, заставив ее забыть о Янкином подлом поступке.

– Послушай, Ян, надо перегрызть веревки!

– Как? – всхлипывания прекратились.

– Зубами. Давай-ка, иди сюда, где ты? – Маша стала продвигаться в сторону, откуда раздалось это «как».

– Я попробую перекусить твои веревки, а потом ты развяжешь руки мне. Поняла? Встань, так мне будет удобно. И не шевелись.

Маша стояла на коленях и, захватив передними зубами веревку на Янкиных руках, пыталась ее перекусить. Веревка была тонкой и, похоже, размокала во рту. Прошло не больше двух минут, как веревка поддалась и соскользнула с рук Яны.

– Теперь развязывай мне, – Маша протянула руки в темноту.

Яна на ощупь молча стала распутывать узел. Вскоре и Машины руки были свободны. Обессиленные, но воспрянувшие духом девочки сползли на пол. Они молчали, но уже не враждебно, и обе в душе были рады, что рядом кто-то есть. Первой подала голос Яна.

– Прости меня… пожалуйста, – она снова всхлипнула. – Я не хотела тебя подставлять, правда. Само как-то все получилось.

– Знаешь, если честно, я не очень понимаю, как тебя вообще терпят, – сухо ответила Маша. – У нас в классе тебе бы давно бойкот объявили. У тебя вообще друзья есть?

– Нет.

– Как? Совсем-совсем? Неужели никого из класса?

– Нет у меня никого, чего пристала! Я вообще в школу не хожу!

– Как это? У нас в стране обязательное среднее образование, твои родители нарушают закон…

– А вот так! Ко мне учителя сами приходят. Домой. Достали! Особенно математичка! – Яна всхлипнула.

Маше стало жаль Яну, и она решительно сменила тему.

– Вот только не начинай. Последнее дело – сейчас реветь. Надо подумать, что нам делать. Кстати, ты не знаешь, зачем им понадобилось тебя… нас красть?

– Они денег хотят от моего отца. Так все бандиты поступают: крадут детей, а потом выкуп требуют. Мой папа очень богатый, он заплатит! Так что лучше сидеть тихо и ждать. Он скоро приедет, и нас отпустят.

– Эх, мама, наверное, уже всех обзвонила, волнуется. У меня мама, как говорят психологи, тревожная личность. А твоя мама где?

– А у меня нет мамы. – Яна произнесла эти слова так, что у Маши по спине побежали мурашки.

– А что с ней случилось?

– Она умерла, когда я была совсем маленькой. В автомобильной аварии погибла. Сразу насмерть.

Мне два года было, я ее совсем не помню… С тех пор у меня только няня. Вернее, няни. Они меняются каждые три месяца, папа их увольняет.

– За что?

– Я так хочу. Они мне не нравятся. Они злые. Нет, скорее равнодушные какие-то, холодные, как рыбы, их только деньги интересуют. У меня и подруг нет – не люблю, когда хвастаются нарядами и все такое. Мне папа может купить все…. У меня есть пони. Но, знаешь, лучше иметь одну маму, чем все это, все, что у меня есть.