Лень, алчность и понты

- Документы покажешь, права.

- Машина моя!

- Ну, иди ты.

- Я не одета.

- Одевайся, русалочка, - и оба рассмеялись.

Афанасий вышел и, обойдя свет фар, увидел две довольные физиономии.

- А че случилось? Мы купаемся, никого не трогаем.

- Куда лопату и мешки дел?

Афанасий поперхнулся от ужаса:

- Какие... мешки?

- Давай документы неси, тебе сказали! - у этого сержанта было красное лицо.

- Там, в бардачке! - крикнула Ольга. - И возьми мое удостоверение.

- Плавай, плавай, русалочка! - гоготнул второй. - А мы пока поищем, и он зажег фонарик, пошел вдоль пруда.

Афанасий схватил куртку и помчался к машине. На все у него ушло минут шесть, и, когда он вернулся, второй все ещё ходил вдоль пруда и шарил по земле фонариком, вот он углубился в лес...

Афанасий подал сержанту права и удостоверение Ольги.

- Старший следователь? - это ты что ли?

- Да, это я! - крикнула Ольга.

- Коля! - позвал сержант. - Давай сюда! Ну, у вас и развлеченьице плавать по ночам.

Коля вышел из чащи, и у Афанасия вырвался вздох облегчения.

- Ну, что тут?

- Да это свои, - сержант подал удостоверение - из прокуратуры.

Коля присвистнул:

- Чего Вас сюда занесло, Ольга Николаевна?

- Здесь вода чистая!

- А мы тут, понимаете, расхитителей ловим! Картошку выкапывают мешками! Думали, это вы!

- Вы бы лучше фары выключили!

- Ну, извините, мы поехали, счастливо оставаться, не утоните тут! - и сержант шепнул:

- Как прокурорша-то?

- Ну, ты что! - простучал зубами Афанасий, пытаясь изобразить восхищение.

- Сейчас согреетесь, - ухмыльнулся Коля, - поехали!

И машина дала задний ход, свет начал удаляться, и пространство вокруг водоема потемнело.

- Не смотри, - сказала Ольга дрожащим голосом.

- Вот еще! Давай тебя разотру.

Он взял футболку, но она вдруг побежала от него, он бросился догонять, и так они бегали и кричали, пока не выдохлись. Но зато согрелись, и после всех этих страхов и волнений, наконец, почувствовали, что живы, что пронесло, что есть эта ночь, этот опробованный пруд с бодрящей водой, что лес вокруг такой огромный и живой, что они все ещё молоды и что нечего бояться и можно хоть какое-то время ни о чем не думать...

- Ну, иди сюда, прокурорша, - Афанасий обнял её, и его губы почувствовали, как она давно ждала этого.

...Сундук они не стали откапывать. Ехали и хохотали, вспоминая произошедшее.

- Если бы не ты, я бы залетел. Этот, с фонариком, почти дошел до мешка. Он бы увидел его и лопату. Они бы меня и утопили в этом пруду. Ты здорово с купанием сообразила.

- У меня уже ногу начало сводить. Пришлось бы кричать: помогите! тону!

- А я даже не обратил внимание, что рядом картофельное поле.

- Счастливый ты, Афа. Так хорошо, когда ты такой...

- Какой?

- Земной, естественный.

И он подумал, что , наверное, он счастливый - что полоса неудач закончилась, что все, что он пожелает - осуществится и что, если даже и будет впереди что-то мелочное, то у него останется память об этих счастливых моментах жизни. Как остается память о когда-то опьянившей музыке или песне...

- Будешь стар, немощен, энергия из тела уйдет, чувства поблекнут и даже если останется память, но что она сохранит - что будет главным, что можно будет забрать с собой, если, конечно, это можно будет забрать?

- Не нужно, Афанасий. Это самокопание отравляет жизнь.

И он был согласен. Зачем задаваться этими вопросами всем - если бы так произошло, никто бы ничего не делал. "Эта планета действия, - вспомнил он фразу из прочитанного на мерцающей бумаге, - а есть абсолютное бездействие - это тоже жизнь, но совершенно иная, полярная земной."

И у него как-то разом спало возбуждение от ощущения счастья. Он мог сделать счастливой ту же Ольгу, но ему была тягостна мысль, что её счастье связано с ним и что он как бы является для неё главной составляющей счастья, как деталь, как элемент... Да и счастье ли это? Да и нужно ему такое счастье?

Ирина не спала. В доме заперли все двери, зашторили окна и взялись пересчитывать деньги - 726 тысяч долларов.На весах взвесили золото - около четырех килограммов, потом пересчитали алмазы.

Глядя на Ирину, сосредоточенную и аккуратно пересчитывающую деньги, Афанасий не удержался:

- Теперь тебе не нужно говорить - почему ты бедный, если такой умный?

- Не мешай, - отозвалась она, - а то собьюсь.

Афанасий решил основную часть клада закопать на Ольгином участке, остальное отдал на покупку квартиры и мебели.

- Жаль все-таки, что сундук не привезли, - сказал он, - придется ещё раз ехать.

- Да зачем он? Что он может стоить?

Афанасий посмотрел на жену с язвительной усмешкой:

- Это антикварная вещь, штук пять может потянуть.

- Ну, тогда... - и осеклась, поняв, что говорит не то.

- А теперь твоя душенька довольна?

- Довольна, - искренне рассмеялась она. - Повезло - так повезло, ничего не скажешь.

Ольга стала весело рассказывать о том, как милиция проверяла документы, разумеется, опустив заключительную часть этой эпопеи, а Афанасий сидел и глупо улыбался.

Потом он вышел во двор, чтобы подыскать место для клада.

Было уже утро. У Елены светились окна. Ему вдруг захотелось заглянуть - что она делает.