Лэндон и Шей. Разбитые сердца

– Мама. – Я покачала головой. – Он подавлял тебя. Он уничтожал тебя морально и эмоционально. Он многие годы кормил тебя ложью, и это не твоя вина. Если бы мне лгали изо дня в день, я бы тоже в это поверила. То, что все эти годы ты оставалась с ним, не говорит о твоей слабости. Это говорит о твоей силе. Но знай, что я здесь только благодаря тебе. Ты вырастила меня – не он. Ты заменяла мне отца, когда его не было рядом. Ты – моя героиня, и у нас все будет хорошо.

Она улыбнулась и толкнула меня в плечо.

– Когда ты успела стать такой умной?

– Вини в этом двух женщин, которые меня воспитали.

Мима заглянула в комнату и приподняла бровь.

– Вы собираетесь ужинать или предпочтете и дальше плакать, как две глупые гусыни? Я кое-что вам приготовила.

– Собираемся, – хором ответили мы с мамой.

Мы встали и направились в столовую. За столом у меня зазвонил телефон.

Лэндон: Как твое сердце?

Я улыбнулась его словам.

Я: Все еще бьется.

29

Лэндон

Последние сорок восемь часов я постоянно был на связи с Шей: я писал сообщения, звонил и следил за тем, чтобы она не забывала дышать. Ее не было в школе два дня, и, честно говоря, я бы не стал ее в этом винить. Вся жизнь Шей перевернулась. Было понятно, что ей и ее матери нужно время, чтобы прийти в себя.

Я: Как твое сердце?

Шей: Все еще бьется.

Хорошо.

В среду утром в мою дверь позвонили, и я с удивлением увидел мать Шей, стоящую у меня на крыльце. На ней был длинный коричневый плащ и солнцезащитные очки, а волосы были собраны в небрежный пучок.

– Миссис Гейбл, здравствуйте.

Услышав мои слова, она слегка вздрогнула – словно ее фамилия была проклята.

Она сняла солнцезащитные очки и крепко обхватила себя руками.

– Пожалуйста, зови меня Камиллой.

– Хорошо. Чем я могу помочь?

Под ее глазами виднелись темные мешки, словно последние несколько ночей она провела в слезах.

Опять же, я не мог ее винить. Ее жизнь перевернулась с ног на голову за несколько мгновений. Все из-за эгоизма одного человека.

– Я хотела тебя поблагодарить. За то, что ты сделал, за то, что рассказал Шей правду о Курте. Думаю, ты понимаешь, что последние несколько дней нашей жизни были сущим адом, но мы с Шей съехали, и я подаю на развод… – она замолчала и тихонько всхлипнула, вытирая рукой нос.

Я видел в ней Шей. Те же карие глаза, те же темные волосы, те же морщинки около губ. Я хотел ее обнять, хотел утешить, но это было бы неправильно. В каком-то смысле я был виноват в ее страданиях. Я был их причиной. Если она и нуждалась в утешении, то точно не от меня. Мысль об этом заставила меня задаться первоначальным вопросом: что она здесь делает?

Она поерзала на месте и провела руками по предплечьям. Я поднял бровь.

– Почему мне кажется, что вы хотите сказать мне что-то еще?

– Ты прав, так и есть. Но я не совсем понимаю, как правильно это выразить.

– Можете сказать об этом в любой форме – нам стоит с чего-то начать.

Она сделала глубокий вдох.

– Я хочу, чтобы ты держался подальше от моей дочери.

Что ж, ладно.

Этого я не ожидал.

– Подождите, что?

– Мне очень жаль, Лэндон, мне правда жаль, но я вижу в тебе это. Я вижу, что ты сломлен – вижу это в твоих глазах, в твоем сердце, и не хочу, чтобы моей дочери пришлось через это пройти. Не после того, что ей пришлось пережить. Ее сердцу нужен покой.

Я стиснул зубы, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

– Вы думаете, что я причиню ей вред?

Как это возможно? Я поступил правильно. Я ничего не скрывал и не лгал, как ее муж. В сложившейся ситуации я был полностью откровенен и честен. Я поступил правильно.

Но все же в глазах Камиллы я был недостаточно хорош для Шей.

– Конечно нет, милый, – поспешила возразить она.

Назвать меня «милым», одновременно убеждая держаться подальше от ее дочери, было совершенно новым уровнем унижения.

– Просто я знаю, что ты не в порядке. Ты прошел через множество личных травм – разумеется, не по своей вине, – но это не должно повлиять на жизнь и счастье Шей.

– А многолетние попытки оправдывать ложь вашего отмороженного мужа не влияли на ее жизнь и счастье? – рявкнул я.

Я не хотел быть таким резким и еще меньше хотел ее оскорблять, но мое сердце разрывалось на части. Мое сознание превратилось в хаос. Я поступил правильно. Я рассказал ей, чем занимается ее муж. Я не солгал. Но тем не менее именно я оказался испорченным.

– Я понимаю, почему ты расстроен. Ты беспокоишься о моей дочери. Так же, как и я. Но, если она тебе действительно небезразлична, ты оставишь ее в покое, Лэндон. Ты ведь все равно уедешь в колледж через несколько месяцев, верно? А Шей нужно сосредоточиться на своем будущем.

– Я могу быть ее будущим.

– Нет. – Она покачала головой. – Ты должен стать ее прошлым. Она заслуживает новый старт. Новую жизнь. Пожалуйста, – взмолилась она, – я умоляю тебе оставить ее в покое. В будущем ты поблагодаришь себя за то, что не взвалил тяжесть своих страданий на ее плечи.

– Вам нужно уйти. Сейчас же, – сказал я, чувствуя, как от ее слов у меня сжимается грудь.