Лэндон и Шей. Влюбиться заново

Раньше быть одному означало оставаться наедине со своими тяжелыми мыслями, и иногда это случалось со мной даже сейчас. Слава, успех и деньги не вытеснили собой депрессию. Она все еще жила во мне, и я ежедневно боролся за то, чтобы не позволить себе забыть о том, кем я являюсь на самом деле.

Доктор Смит регулярно заставляла меня делать дыхательные упражнения, и именно благодаря ей я начал заниматься йогой. Подобные мелочи помогали моему беспокойному разуму сбавлять обороты. Это не всегда срабатывало, и иногда в моей жизни бывали бессонные, тревожные ночи. Но мне было лучше, чем раньше, потому что я больше не чувствовал разочарования в самом себе.

Той ночью я выполнял дыхательные упражнения и думал о трех хороших вещах.

1. Месяц отдыха.

2. Шей.

3. Шей.

Я знал, что нельзя называть одну и ту же вещь дважды, но ничего не мог поделать. Впервые за долгое время мне показалось, что кто-то увидел меня таким, какой я есть на самом деле, а не сияющей голливудской звездой. Шей разглядела настоящего меня, и, хотя она не особо оценила то, что увидела, сам этот факт согревал мне душу. Если бы я увидел ее снова — что планировал сделать во время своего «перерыва», — я бы показал ей всего себя, надеясь, что когда-нибудь она впустит меня обратно. Потому что даже после всех этих лет она все еще была моим домом. Полуразрушенным, нуждающимся в ремонте, но все же домом.

* * *

— Итак, каков твой план? — спросила меня доктор Смит по видеосвязи. — Что ты собираешься делать теперь, когда вы с Шей воссоединились?

В течение последнего часа мы разговаривали о моей тревоге и о том, как ее преодолеть. Мы распаковывали коробки с моими переживаниями — одну за другой.

— Я ничего не могу сделать, — сказал я. — Она меня ненавидит.

— Ты в этом уверен?

— Я видел это в ее глазах. Она выглядела такой обиженной после того, как к нам подошли те две женщины.

— Быть обиженной и ненавидеть тебя не одно и то же. Как ты думаешь, есть ли шанс, что вы сможете наладить ваши отношения?

— Я понятия не имею, как это сделать, плюс после фотографий в СМИ Шей наверняка не захочет иметь со мной ничего общего.

— Но это не ты, Лэндон. По крайней мере, не настоящий ты. Это выдуманный персонаж, созданный киноиндустрией. Итак, возможно, теперь у тебя появился шанс начать все заново с Шей. Ты сказал, что у тебя месяц каникул, верно? Возможно, сейчас самое время попытаться показать ей, кто ты есть на самом деле. Что ты из себя представляешь.

— Она не впустит меня так просто.

— Я не говорила, что это будет легко, — возразила доктор Смит. — Важные вещи никогда не даются просто, но они того стоят. Знаешь почему?

— Просветите меня.

— Потому что впервые за много лет я слышу, как ты говоришь о ком-то с огоньком в глазах. Я вижу искру. В последний раз я видела ее, когда речь шла о той же девушке. Не упусти свой второй шанс на счастье, Лэндон. Это редкая удача, и, даже если ничего не получится, по крайней мере, ты будешь знать, что сделал все возможное.

— Как мне доказать ей, что я уже не тот перепуганный ребенок, каким был раньше?

— Легко. — Она улыбнулась в камеру и закинула ноги на стол. — Покажи ей того мужчину, которым ты являешься. Твое прошлое тебя не определяет. Ты проделал большую работу, чтобы улучшить свою реальность. Теперь ты можешь пожинать плоды своего упорного труда. Все что тебе нужно сделать — быть достаточно смелым, чтобы решиться на то, что пугает тебя сильнее всего. Самые смелые люди в мире живут со страхом — они просто позволяют своему упорству его заглушать.

— Я даже не знаю, как с ней связаться.

— Вспомни о прошлом. Каким был ваш любимый способ общения с Шей? — спросила доктор Смит.

Я точно знал, к чему она клонит, и, хотя это могло не сработать, точно знал, что должен попытаться.

Закончив разговор с доктором Смит, я вытащил записную книжку, сел за обеденный стол и начал говорить с Шей единственным известным мне способом — правдой.

Глава 20

Шей

— Как ты этому научилась? — спросила Карла, с благоговением глядя на стопку моих рукописей. Хотела бы я, чтобы агенты смотрели на мои произведения с таким же удовольствием, как эта четырнадцатилетняя девочка.

Карла — старшая дочь Грейсона. Она пережила много эмоциональных и физических травм после ужасной автокатастрофы — ее мать, жена Грейсона, погибла, а сама девочка очень пострадала. Она прихрамывала, а ее лицо и руки покрыли шрамы. Она одевалась только в черное и закрывала лицо волосами, чтобы скрыть следы от ран, но я изо всех сил старалась убедить ее в том, что ее шрамы прекрасны.

Мы познакомились несколько недель назад, когда Грейсон пригласил меня на бейсбольный матч вместе с Элеонорой и девочками. Мы с Карлой на удивление быстро сошлись — это многое значило, потому что, по словам Грейсона, его дочь долгое время жила затворницей. После аварии Карла потеряла многих своих друзей. Они издевались над ее внешностью и называли Горбуньей — из-за ее осанки.