Ленин

Если сказать коротко и, как уверен автор, более точно, межа, разделившая партию на «большевиков» и «меньшевиков», была совсем другой, не организационной. По сути, социал‐демократами оказались лишь меньшевики. Именно они признали демократию, парламентаризм, политический плюрализм той константой, которая способна предотвратить превращение насилия в универсальный метод социального развития. Для них демократия стала непреходящей ценностью, а не политической ширмой и антуражем. Да, меньшевики вначале не открестились от идола диктатуры пролетариата, но их приверженность к ней все слабела, пока не исчезла совсем.

Большевики, наоборот, чем дальше шли, тем сильнее крепло их убеждение в спасительной роли диктатуры пролетариата. Это были российские якобинцы и радикалы. Не случайно, заполучив в октябре 1917 года неслыханный приз – власть в гигантской стране, большевики посчитали, что это победа не только над буржуазией, но и над своими вчерашними «однополчанами» – меньшевиками. «Октябрь означает, – заявил самый верный ленинец Сталин, – идеологическую победу коммунизма над социал‐демократизмом, марксизма над реформизмом».

Но почему же большевизм одержал верх? Почему их программа оказалась привлекательной? Почему большевики уцелели, когда стало ясно, что они выражают интересы лишь «профессиональных революционеров»? Ответы на эти вопросы могут, на мой взгляд, помочь познать феномен большевизма.

Большевизм как радикальное течение в российском социал‐демократизме одержал верх над всеми другими революционными партиями потому, что в решающий, критический момент своей истории смог найти струну, звучание которой отразило интересы большинства народов России. Ленин и большевики блестяще разыграли карту империалистической войны, которая никому, в сущности, не была нужна. Молох войны пожирал все новые и новые миллионы человеческих жизней.

Весть о начале войны вызвала сначала в эмиграции шок, интеллектуальное смятение, а затем быстрое нарастание оборонческого движения. В первых рядах «оборонцев» оказались Г. Плеханов, В. Левицкий, В. Засулич, П. Маслов, Н.Д. Авксентьев, Б.В. Савинков и многие другие видные социал‐демократы. Уже в августе – сентябре началось волонтерское движение. Сотни эмигрантов из России, охваченные патриотическим порывом, стали записываться добровольцами в армии стран Антанты. По данным Григория Арансона, в рядах добровольцев оказалось около тысячи российских социал‐демократов[50].

Но быстро определилась и большая группа интернационалистов, выступивших против империалистической войны вообще. Особо видное место в этой группе социал‐демократов занимал Ю. Мартов. Он призывал к объединению всех прогрессивных сил в борьбе против милитаристской политики империалистических государств, предлагал в этой деятельности «не танцевать от печки антибольшевизма», но не допускал и «пораженческих» мотивов в своей позиции. «Неверно, – писал Мартов, – будто всякое поражение ведет к революции, всякая победа – к победе реакции»[51].

Ортодоксальные большевики, настоящие «профессиональные революционеры» с самого начала войны заняли иную позицию. Ленин, по словам С.Ю. Багоцкого, узнав 23 июля (5 августа) о том, что немецкие социал‐демократы голосовали в рейхстаге за «бюджет войны», тут же заявил: «С сегодняшнего дня я перестаю быть социал‐демократом и становлюсь коммунистом»[52]. Перебравшись из Поронино с помощью австрийских депутатов В. Адлера и Г. Диаманда в Швейцарию, Ленин развивает бурную литературную деятельность. Из‐под его пера выходят десятки статей, резолюций, призывов. Первой крупной реакцией на войну была резолюция группы революционеров «Задачи революционной социал‐демократии в европейской войне», написанная Лениным. Ленин без колебаний написал фразу, которая долгие десятилетия в советской литературе считалась святой: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России…»[53] На этом Ленин не остановился; в ноябре 1914 года в «Социал‐демократе» лидер большевиков пошел дальше: «Превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг…»[54]

Ленин фактически выступил за поражение собственной страны и превращение тяжелейшей войны в еще более ужасную, кошмарную – гражданскую. Это было неслыханно. Впрочем, еще после поражения царизма в Порт‐Артуре в ленинских статьях звучали мотивы удовлетворения этим событием. Да, война ужасна, но Ленин отвергает идею мира как «буржуазно‐пацифистскую». Мир – только через революционную войну[55].