Ленин. Дорисованный портрет

В рюкзаке у Ленина лежал тяжёлый французский словарь, в рюкзаке Крупской – полученная ей для перевода французская книга, однако ни словарь, ни книгу они так ни разу и не открыли – «не в словарь смотрели мы, а на покрытые вечным снегом горы, синие озёра, дикие водопады…»[75]

Вот, собственно, один этот месяц и был в их жизни – один полностью беззаботный и молодой. У них были хорошие дни и в Шушенском, но разве можно сравнить ссылку со свободой? Пропахшее навозом Шушенское – с горными тропами, дышащими чистейшим воздухом Альп?

«Белая» и «золотая» сволочь разных стран бешено развлекалась на модных курортах, за ночь просаживала в Монте-Карло суммы, которые могли бы обеспечить судьбу сотен обездоленных людей…

А Владимир и Надежда Ульяновы, лишь недавно «разменявшие» четвёртый десяток, ещё молодые, здоровые, полные энергии, шагали себе по гористой Европе, и им было хорошо вдвоём. Они рады были забыть на время о деле, ими самими на себя принятом, и на целый месяц – в первый и последний раз в их жизни – принадлежали

только самим себе.

Ну – почти самим себе…

В АВГУСТЕ 1904 года Ленин с Крупской уехали в глухую деревушку под Лозанной – недалеко от станции Шебр у озера Лак-де-Бре. Здесь отдых был, конечно, относительным – Ленин уже работал, намечая с А. А. Богдановым-«Малиновским» планы дальнейшей борьбы с меньшевиками. Но тишина, чистый воздух, прогулки, ежедневные долгие заплывы в озере – на что Ленин был мастер, оказались и здесь отличным средством расслабления и восстановления сил, физических и моральных.

А силы были Ленину ох как нужны – в очередной раз! Ведь он ежедневно вёл свой бой, и, несмотря на то, что его «полевой формой» была недорогая пиджачная пара, «оружием» – перо и чернильница, а «боеприпасами» – переписка с товарищами по партии и книги, бой это был жестокий, изнурительный и ежедневный.

Если просмотреть даже краткую хронологию жизни и деятельности Ленина, помещаемую в конце каждого тома Полного собрания сочинений, да ещё прочесть все

его письма за тот же, охватываемый данным томом, период, то складывается вполне определённая картина.

И это картина непрерывной работы – год за годом…

Конечно, все люди – если они не паразиты и бездельники – работают повседневно, но есть работа и есть работа. Причём, в отличие от многих других работ, крест профессионального работника на дело народа был и для Ленина, и для его товарищей добровольным!

А впрочем, так ли уж и добровольным? У Маркса есть точная, я бы сказал – безжалостно точная мысль: «Идеи, к которым разум приковывает нашу совесть, это узы, из которых нельзя вырваться, не разорвав своего сердца, это демоны, которых человек может победить, лишь подчинившись им…». Это – как раз то, о чём русский народ сказал попроще, но тоже неплохо: «Охота пуще неволи». А что уж говорить об идее, овладевающей человеком?

Ленин был человеком идеи. Нынешние его хулители, очернители и сказители баек о «пломбированном вагоне» понять, о чём сейчас было сказано, не смогут, поскольку антиленинцы, антисталинцы, антисоветчики, антикоммунисты и высокая идея – вещи несовместные! Но и не для них всё это говорится, не для них пишется эта книга…

Так вот, Ленин был человеком идеи – большой, великой, человечной идеи. Мог ли он не подчиниться идее, если иначе он просто разорвал бы своё сердце?!

Он ей и подчинился!

В анкетах и прочих подобных опросных листах Ленин в графе «профессия» указывал «литератор» или «журналист». А как ещё он мог ответить на глупый, вообще-то, по отношению к Ленину, вопрос о профессии? Профессия у него была штучная, редкостная, о которой в анкете не напишешь. Представители этой профессии в истории человечества пересчитываются на пальцах, к тому же – на пальцах чуть ли не одной руки, а называется эта профессия «социальный реформатор»!

Лютер, Кромвель, Робеспьер, Пётр, Наполеон, Маркс, Энгельс…

Ленин…

И Сталин.

Вот, собственно, и всё!

Но мир в 1900-е годы ещё не знал, что в мире уже есть, уже живёт и действует тот, кому предстоит возглавить эпохальную социальную не реформу даже, а эпохальную социальную революцию.

ДЛЯ ЦАРСКОЙ России 1904 год начался с русско-японской войны, с гибели крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» в бухте Чемульпо у берегов Кореи, а закончился падением Порт-Артура 20 декабря.

9 января 1905 года вошло в историю как «Кровавое воскресенье» – в тот день царские войска расстреляли мирную демонстрацию петербургских рабочих, которые шли к императору с «верноподданной» петицией. С того дня вера в «доброго царя» стала рушиться уже неудержимо. Царь развязал войну с собственным народом, а такие войны никогда в пользу тиранов не заканчиваются.

Выступая в январе 1917 года перед молодыми швейцарскими социалистами с рефератом о 1905 годе, Ленин сказал, что «всё развитие русской революции с неизбежностью толкало к вооружённому решающему бою между царским правительством и авангардом сознательного в классовом отношении пролетариата…»[76].