Ленин и Сталин в творчестве народов СССР

Тысяча в рядах и каждый дорогПо-особому не только нам.Вот идут товарищи, которыхЛенин называл по именам.Их сжимали, комкали и гнулиВетер и вода, огонь и твердь, —Гвардию, прошедшую сквозь бури,Через плен централов, через смерть.Дальше, речь пойдет о переправах.Об отрядах в грохоте, в дыму,И представляется по правуСлово поколенью моему.Тут, величья класса не унизив,Через смерть шагнувшие горой,

Комиссары армий и дивизийВоинский выравнивают строй.А за нами, не окинуть глазом,Тоже под порядком боевымМолодость, которая ни разуНе видала Ленина живым.Тысячи в рядах. И каждый дорогПо-особому не только нам.Впереди товарищи, которыхЛенин называл по именам.

Скоро проснется Ильич

(русская сказка)

Вот сидит один раз Ленин у себя в комнатке после обеда и разные книжки и газеты почитывает. Только в какую газету ни заглянет, какую книжку ни раскроет, все про себя чтение находит: «Дескать, что нам перед антантой страшиться, что перед Америкой бояться, когда у нас есть Владимир Ильич Ленин».

Чудно стало Ленину. Встал он со стула венского, походил по комнатке и говорит сам себе:

«Ладно, так и сделаю».

А после того посылает своего посыльного к главному советскому доктору. Приходит доктор, а Ленин ему и говорит:

— Можешь сделать так, чтобы я умер, только не совсем, а так, для виду?

— Могу, Владимир Ильич, только зачем же это?

— А так, — говорит, — хочу испытать, как без меня дела пойдут. Чтой-то все на меня сваливают, во всяком деле мной загораживаются.

— Что ж, — отвечает доктор, — это можно. Положим тебя не в могилу, а в такую комнату просторную, а для прилику стеклом накроем.

— Только вот что, доктор, чтобы это было в пребольшом промежду нас секрете. Ты будешь знать, я, да еще Надежде Константиновне скажем.

И скоро объявили всему народу, что Ленин умер.

Народ заохал, застонал, коммунисты тоже не выдержали — в слезы. Все думают, что теперь делать будем? Того и гляди, англичане с французами присунутся.

А самый старший — Калинин — уговаривает:

— Что ж поделаешь! Это не в нашей власти… Слезами горю не поможешь. Ну, поплакали и ладно, за дело надо браться.

Положили Ленина в комнату, мавзолей называется, и стражу у дверей приставили. Проходит день, два… неделя, месяц — надоело Ленину лежать под стеклом.

Вот один раз ночью выходит он потихоньку задней дверью от мавзолея и прямо в Кремль, в главный дворец, где всякие заседания комиссарские.

В дверях его пропустили, потому в кармане у него пропуск бессрочный лежал, а шапку он надвинул пониже, чтобы не узнали.

Приходит туда Ленин, а заседания уже все закончились, и служители полы подметают.

Ленин спрашивает:

— Кончилось?

— Кончилось.

— Не знаете, о чем говорили?

— Да о разном… Слышь, англичане с нами хотят подружиться, а там еще какие-то державы. Мы ведь в щелку слушали, краем уха… не поняли.

— Так, так, а про Ленина не поминали?

— Как же! Поминали… Вот, говорят, Ленин умер, зато коммунистов-то чуть не в два раза больше стало. Теперь только пикни антанта.

— А она не пищит?

— Да покуда, в час молвить, не слыхать.

— Так, так, — поддакнул Ленин и простился со служителями.

Пришел он в мавзолей, лег под стекло, думает:

«А ведь ничего, работают и без меня. Ладно. Проверю еще кое-где… Завтра к рабочим на завод схожу».

На другую ночь отправился Ленин на завод. Там его тоже не задержали, прямо в машинную часть провели. Ночью народу на заводе мало, только-только, чтобы пары не затухали, держат машиниста, смазчика да кочегара, сторожей еще, чтобы шпионы чего не подсудобили.

«Хватит и этих, — думает Ленин, — мне ведь не митинги разводить, только поспросить кой о чем».

— Здравствуйте, товарищи.

— Здравствуй.

— Ну, как?

— Да ничего… Сходственно.

— Беспартийные?

— До смерти Ленина в беспартийных ходили, а теперь в коммунистах. Ленинцы.

Ленину это по сердцу маслом.

— А в работе задержки нет?

— А товаров много выпускаете?

И начал, и начал вопросами донимать.

— Да скоро с мирным временем сравняемся.

— Ну, работайте, работайте, в час добрый, а пока прощевайте.

«Тут ладно, — думает Ленин по дороге в мавзолей, — теперь только мужиков проведать, узнать про их житье-бытье!»

На третью ночь Ленин встал раньше: ведь дойти до станции, да дорога, да еще, пожалуй, от глухой станции до деревни пешком итти придется.

В деревню он поехал в какую похуже, чтобы наглядней было. В одной избушке огонек светился. Пошел Ленин.

— Можно отдохнуть у вас?

— Заходи.